Может, мы с тобой как-нибудь сходим куда-нибудь, милашка, покроем коврик». Я улыбнулся в ответ — слишком потрясенный, чтобы обидеться, и, кроме того, он старый парень, другое поколение, как можно обижаться? Я сказал: «Ну, мистер.
Такой-то и такой-то, никогда не знаешь наверняка». И когда я уходил, я слегка встряхнул задом. Чтобы подбодрить его — я знаю, это было безвкусно, но этот парень чуть не умер, и я чуть не убил его. Он заслужил немного радости, не так ли? Немного искупления от меня тоже».
Губы ее дрожали. Подняв маленький зеленый стакан, она осушила свой напиток.
Джереми сказал: «Нечего искупать. Ты герой этой истории».
«Чистая удача. Так близко. С тех пор я стал параноиком в отношении дозировок, дважды и трижды все проверяю. Может, это сделает меня лучшим врачом. Знаете, что хуже всего? Лечащий врач — идиот, который не мог правильно считать десятичные знаки — он никогда не знал. Мы его защищали, никогда ему не говорили. Так что это делает меня? Соучастником заговора?»
«Если бы ты ему сказал, он бы все отрицал. И тебе пришлось бы хуже всех».
«Я знаю, я знаю», — сказала Анджела, несчастная. «Это какой-то романтический вечер — прости, Джер».
Джереми уткнулся носом в теплое, сладкое место за ее ухом. Такие гладкие, женщины. Такие искусно сделанные.
Она сказала: «Ты замечательный парень. Пожалуйста, давай продолжим в том же духе».
Через неделю он получил открытку из Осло.
Потрясающая фотография, место под названием Сад скульптур Вигеланда. Монументальные резные фигурки гипермускулистых, выставленные в зеленом паркоподобном окружении. На взгляд Джереми, изображения были агрессивно пролетарскими — вагнеровскими.
На обратной стороне открытки черными чернилами перьевой ручки было написано наклонно вперед:
Уважаемый доктор С. —
Путешествия и обучение.
АС
Старик просто так забирает и уходит. А почему бы и нет? Артур был на пенсии, жил один, никаких рабочих обязательств не имел.
Провели сокращение.
Джереми был уверен, что викторианский дом был заброшен по какой-то причине, а не из-за внезапного осознания Артуром того, что дом слишком велик.
Рамона Первианс знала причину, она чуть не проговорилась — он бы слишком долго там шатался после ...
Но когда Джереми надавил, она смягчилась.
Была ли какая-то трагедия в жизни Артура? Какое-то событие, изменившее его жизнь? Возможно, старик просто столкнулся с одной из обычных трагедий жизни: вдовством.
Потеря любящей жены, которую представлял себе Джереми. Этого было бы более чем достаточно, чтобы оскорбить общительность Артура. Заставив его искать удовольствия в другом месте.
Поздние ужины с единомышленниками и чудаками.
Джереми положил открытку в ящик стола. В следующий раз, когда он увидел Анну, секретаря факультета, он поблагодарил ее за то, что она дала ему адрес Артура, сказал ей, что Артуру понравился подарок, и теперь он путешествует.
«Да, он так делает», — сказала она. «Присылает мне самые красивые открытки. Такой внимательный».
«Хороший способ занять себя», — сказал Джереми.
«Что такое?»
«Путешествия. Что с ним, он живет один и все такое».
«Я уверен, что ты прав».
«Как долго он был холостяком?»
Анна сказала: «С тех пор, как я его знаю, он, по-моему, всегда был холостяком, доктор Кэрриер. Убежденный холостяк и все такое. Жаль, не правда ли? Такой славный человек?»
Жизнь в одиночестве означала, что вы могли быстро добраться до аэропорта, очаровать кассира, сесть в самолет, развязать шнурки, съесть соленые орешки, выпить мартини с двумя жемчужными луковицами и расслабиться перед долгим перелетом.
Если за конвертами для внутренней переписки стоял Артур, то он отправил Джереми две статьи о лазерной хирургии и покинул страну вскоре после того, как опубликовал старую вырезку о пропавшей англичанке и ее убитом приятеле.
По крайней мере, Джереми предположил, что история старая из-за сухой коричневой бумаги. В чем был смысл? Урок криминальной истории? Желание заставить Джереми задуматься над еще одним примером очень плохого поведения?