– Хорошо… Ах да, я выслал вам несколько чеков, чтобы вы могли потратить столько, сколько вам нужно.
– Спасибо, Майк.
– Не за что.
* * *
За следующий год Грейс продала дом на Джун-стрит, передав наиболее ценный антиквариат и предметы искусства арт-дилеру из Пасадины, и поместила все бумаги Малкольма и Софи в специальное хранилище документов. Когда-нибудь она их прочтет. Но не теперь.
Используя вырученные за дом деньги, Блейдс избежала уплаты налога на реализованный прирост капитала, что позволяло сделать безналоговый обмен по правилу 1031: она приобрела дом на Ла-Коста-Бич по сходной цене, потому что он был крошечным и подходил только для одного человека, а местные власти не давали разрешения на перестройку. Остаток денег был потрачен на домик в Западном Голливуде, который Грейс превратила в новый офис.
На следующий день после закрытия обеих сделок она приехала в агентство по продаже автомобилей в Беверли-Хиллз, продала «БМВ» и купила «Астон Мартин». Черный и почти новый. Его предыдущий владелец обнаружил, что с трудом помещается за рулем. Универсал «Тойота», тоже почти новый, стоял в углу парковки. Выяснилось, что он принадлежит продавцу. Психотерапевт удивила его своим предложением, но в конечном итоге уговорила оформить все одной сделкой.
Она точно знала, что хочет спортивный автомобиль, и даже подумывала о винтажном «Тандерберде», но решила, что это буквально глупо и банально.
В первый месяц Грейс проехала на «Астон Мартин» две тысячи миль. Сочетание бешеной скорости и безрассудства почему-то воспринималось ею как искупление.
Может быть, придет день и она перестанет рисовать в своем воображении ту ночь, когда у нее отняли ее близких.
Она ничего не узнавала о той аварии. Сознательно. Не обсуждала это с Гарденером и полицией, не читала никаких отчетов.
Она даже не знала, кем было пьяное ничтожество за рулем, разрушившее ее жизнь, – мужчиной или женщиной.
Несмотря на все, что Грейс говорила пациентам о доверительном общении, она хотела, чтобы о ней забыли. Думала, что потом все изменится.
А пока она будет садиться за руль.
Глава 48
На следующее утро после того, как она впервые увидела парня по имени Яд, Грейс отправилась в район Клермон.
В семь часов утра она сидела под гигантским деревом с похожей на зонтик кроной и наблюдала за редкими машинами, сворачивавшими на Эйвелина-стрит и выезжавшими оттуда. Дерево, названия которого доктор не знала, было самым большим в роще, обрамляющей лужайку, которая носила название «Парк Острова обезьян».
Здесь не было ни обезьян, ни воды, ни острова. Вообще ничего, кроме трети акра травы в окружении мощных стволов с раскидистыми ветвями, гнувшимися под тяжестью зеленых листьев.
Ребенок, предвкушавший встречу с обезьянами, был бы разочарован. Возможно, именно поэтому парк пустовал.
Что очень устраивало Грейс.
Сегодня никаких контактных линз – ее глаза были скрыты солнцезащитными очками. Она рискнула надеть белокурый парик, но расчесала волнистые пряди, так что они распрямились, собрала их в «хвост» и пропустила в отверстие в черной бейсболке без надписи. Утро было теплым, и поэтому куртка не понадобилась – только джинсы, коричневый хлопковый джемпер с круглым вырезом, спортивные носки и легкие кеды. Все остальное, что могло ей понадобиться, лежало в большой сумке.
Грейс развернула газету «Дейли Калифорниан», которую взяла на стенде рядом с гостиницей, и сделала вид, что увлечена жизнью университетского городка. Несколько человек прошли мимо парка, но ни один не вошел внутрь.
В восемь сорок пять с Эйвелина-стрит выехал Уолтер Спорн на черном «Приусе» – свернул на север.
В девять тридцать две за ним последовал Дион Лару. Он ехал слишком быстро, и Грейс не успела как следует его рассмотреть, но это точно был он – волосы и борода сидящего за рулем человека отсвечивали золотым, почти металлическим блеском.
Как будто он позолотил себя – самозваный истукан.
Блейдс вспомнила, как называется эта техника – она узнала о ней, когда продавала предметы искусства, принадлежавшие Малкольму и Софи. Золочение – процесс, когда золотая краска или пленка наносится на металлическую основу из железа или бронзы. Обычно в попытке сделать вещь более значимой, чем она есть.
Психотерапевт закрыла глаза и принялась обдумывать увиденное. Уолтер Спорн хмурился. Красивое лицо Диона Лару было таким же, как вчера, когда он оставил жену в темноте, – нос и борода задраны вверх.