Палач это тоже профессия, что требует призвания. В самой пытке возможно потребностей и нет. Что может знать мальчишка, оказавшийся в хаосе Сталинградских боев?
Но фрау Кидман это необходимость проверить собственные навыки и расколоть паршивца. А видно, что пионер идейный. Ишь, как терпит, стиснув зубы боль. Такого заставить орать и плакать дело чести.
Сережка, чьи подошвы тверже сапог, не сразу почувствовал боль от жара. Но когда припекло, страдания усилились. Пионер снова стиснул зубы, и попытался молчать. Но как это мучительно. Как невыносимо. Это тяжело выдержать, словно ножки в кипятке. И мальчик начал постанывать.
Женщина плотоядно улыбнулась, и пошире растянула губы. Наконец сорванец начал поддаваться. Она повернула краник и сделала пламя под босыми ногами мальчишки побольше.
Сережка отчаянно дергался, но нижние конечности крепко зажаты в колодке. Детское, жилистое тело пионера вытянуто и растянуто на дыбе, и каждое движение причиняет дополнительную боль.
Сережка застонал погромче, из голубых глаз покатились слезы. Хотелось орать во всю глотку: все скажу, все скажу! Не мучайте меня!
Но тут мальчику стало очень стыдно. Он смалодушничал. Нет!
И вспомнив Купера, как индейцы поют под пыткой, мальчик принялся извергать звуки;
Я пионер, дитя своей страны,
Сражаюсь смело с полчищем фашистским...
России светлой славные сыны,
Пусть светит солнце, нам под небом чистым!
Я лишь ребенок, но боец крутой,
Взрывают танки немцам очень рьяно...
У богачей набит кошель тугой,
Хотя умом буржуй как обезьяна!
Был под Москвой фашист конкретно бит,
Его мы жестко, яростно трепали...
Войска Отчизны словно монолит,
Мы защитим все коммунизма дали!
Отброшен враг, а я мальчонка лишь,
Бегу босой по снегу очень быстро...
Получит Гитлер от России шиш,
Во славу дел святого коммунизма!
Вот Сталинград, тяжелые бои,
Не знаю, отстоим ли эту Волгу...
Неужто нам пойдут в зачет нули,
И для чего сражались мы так долго!
Но есть призыв - сражаться до конца,
Мы пионеры славные ребята...
Товарищ Сталин заменил отца,
Наш русский путь под дулом автомата!
Попал позор - фашистский гнусный плен,
На дыбу вздернут мальчик босоногий...
Палач-убийца плеткой огрел,
И приказал, колись мне очень строго!
Я промолчал, и челюсть крепко сжал,
Терпел, когда жестоко лупцевали...
Ведь воля пионерская металл,
И крепче даже закаленной стали!
Огонь развел палач и пятки жжет,
Терзает кожу бедного ребенка...
Но пионера горн терпеть зовет,
И он в ответ смеется очень звонко!
Не смог палач добиться ничего,
От злости у него инфаркт случился...
Пусть впереди расстрел - мне все равно,
Ведь главное сумел я отличиться!
Но верю, что бессмертье меня ждет,
Придут полки святого Иисуса...
Коль надо Бог в труху фашизм сотрет,
Хотя погибнуть юным верьте грустно!
Однако дух идет в лучах к Христу,
С ним вечно буду раем наслаждаться...
Познаем мы Господню чистоту,
Когда за дух Всевышний будем драться!
Женщина палач взбесилась и стала лупить мальчишку плеткой по груди, затем включила полную мощь жаровню... Сергей от болевого шока опять потерял сознание.
Кидман рыкнула:
- Пока хватит с него... Отправьте каземат, допрос потом продолжим. Я его буду долго мучить!
Сталинград все еще держался и это злило немцев.
Более успешными были боевые действия на Кавказе, в направлении Баку.
Батальон СС "Леопарды" Вольфа сражался на данном участке фронта. Ребят так хорошо показавших себя в боях с англичанами, перебросили на восточный фронт. А почему не попробовать мальчишкам из СС, порубиться и на этом направлении.
5 сентября немцы с боями заняли Беймали. Мальчишки ворвались в окопы и устроили штыковую резню. Многих перебили и перестреляли, но и у них самих был только один убитый.