— Расскажи про А-а-ансберга.
— Там всё просто. Ты перешёл дорогу Светику, он почему-то решил, что ты претендуешь на сердце Петечки. Я просто просил припугнуть. Но он перестарался.
— То есть Ансберг ниче-е-его не знал?
— Конечно нет. Вообще-то Петя — человек дела, амуры выносит за скобки работы. Светозар сам всё придумал. Я тут ни при чём!
— Ты только его убедил в том, что я — угро-о-оза. А Ирса-а-ана?
— Она всё сделала сама.
— Врёшь. Я ей позвонил. И я ей верю: ника-а-акого любовника не было. Тот диало-о-ог создал ты, подгадав момент, когда она оставила телефон в гримё-о-орке. А потом его удалил, ей отдал телефон без тех эсэмэс. Нил, я её любил.
— Именно поэтому. Ведь я любил тебя. Меня разрывало от ревности.
— «Я, я, меня…» А говоришь, что это любовь. Мне было плохо, меня рвало, трясло, я презирал себя, считал себя ничто-о-ожеством, ни на что не годным. И всё это потому, что ты люби-и-ил?
— А что мне было делать? Признаться? Чтобы ты удрал от меня с глазами, полными ужаса? Чтобы ты брезгливо кому-нибудь потом обо мне рассказывал? Чтобы плевал в мою сторону?
— Почему ты реши-и-ил, что я бы плева-а-ал?
— Так бы и было. И, наверное, так и будет. Я не буду просить у тебя прощения за Ирсану, оказалось, что её гордыня больше любви к тебе. И за Светозара не буду, тем более что он погиб. И за Тихоновича, его сериал провалился. И за эту несдержанность в «Розовом слоне», всё-таки ты получил удовольствие. И даже за «Шанс» не прошу прощения: ни к чему тебе эти дешёвые конкурсы, которые так легко покупаются. Только за песню… Прости. Песня действительно хорошая. И ещё… Прости за любовь. Такая вот она у меня неправильная. Я отпускаю тебя, ты только живи. И пой. Без меня.
Я коснулся его руки — надо же как-то прощаться, рукопожатий и объятий не предвидится. Встал и направился к выходу. Старик на соседней койке не спал, смотрел в потолок, и глаза у него выгоревшие до бирюзы. Он что-то прошептал кому-то на потолке. Уже в дверях я повернулся и сказал спине Дэна:
— Я позвоню Ансбергу. Он поймёт. С Новым годом…
____________________________
*Лайф-лупинг — способ исполнения песни с помощью записи и повторного, кольцевого воспроизведения коротких отрезков композиции (семплов) в реальном времени с помощью специального электронного оборудования.
========== Добивка ==========
Первый сольник «Денима» в «Гигант-холле» состоялся без меня. Хотя Ансберг заезжал лично, звал. На анонсах концерта всё ещё стояла моя фамилия, но в прессе уже расцвели всеми жёлтыми оттенками истории разлада певца и продюсера. Хоть бы одна была правдивой…
Я не поехал. Невмоготу пока, да и пришлось ехать к Тарасику в больницу. Ему удалили желудок. Дочь далеко, жена прокляла давно, друзья все заняты. Frost-бэнд в постянварском отдыхе. Только я один временно свободен. Вот и сидел молча у постели истерзанного болезнью и хирургами друга. Прятался от афиш, вопросов, общих знакомых. Когда наблюдаешь чужую боль, своя становится мельче.
Когда Тарасик начал говорить и глотать с ложечки суп-пюре, он сообщил, что откопал каких-то самородков — парней-близнецов, один с саксофоном, другой с гитарой, оба с удивительными голосами — «чудо как хороши, требуют только твоей огранки». Я согласился посмотреть. У Вани глаз-алмаз, поэтому, скорее всего, если самородки не окажутся чересчур чопорными и хамовитыми, будет у меня новый проект. Жизнь покатится. С нового листа не начать, конечно, скоро сорок, но ещё повоюем! А любовь? Ну так что, некоторые и того не имеют. Любовь смертна. Небось, не переживёт меня, если её не подкармливать.
Я и не «подкармливал». Не слышал. Не видел. Ни с кем о ней не говорил. Вытравливал работой, заливал на ночь виски, оглушал саксофоном и басом. С новым проектом было очень туго — парни хотели делать фанк, но на деле получалось диско. Я оставил им афропричёски, убрал нелепую стиляжную одёжку, заказал вельветовые костюмы. Круглосуточно оттачивали звук. Нашли колоритную большезадую деваху-трубачку. Купили ударную установку вместе со скромным барабанщиком с гитлерюгендом на голове. Тимоха встал за клавиши. И, конечно, сначала была лажа. Но это только сначала.
Первый выход в свет мы решили устроить эпатажно. Так как группа называлась Elephank, то нам широко распростёр объятья уже раскрученный «Розовый слон»*. В этот раз никаких программ с «прикосновениями» и травести-шоу, тем более что я приличных людей пригласил. И они пришли: и режиссёр Тихонович с молодой любовницей, и целый выводок музыкальных критиков, жующих на халяву, и скандальный владелец медиахолдинга «Северное сияние» с красавицей женой Ирсаной, и Ариадна Владимировна с лопоухим воздыхателем студентом, и держатель такси, которое «всегда везёт», и даже Петечка Ансберг с очередным светозаром под ручку. Много других — знакомых и околознакомых.
Я почти не волновался. Или мне было всё равно?
Мне было всё равно.
Ребята сделали всё даже лучше, чем на репетициях. Ура, чо… Потом продолжила Алка с Frost-бэндом, и я, пожав всем руки и щёки, решил напиться. Отметить, так сказать. Где-нибудь в уединении. Прихватив с собой что-то крепкое, зарулил в приват-рум. И даже успел чокнуться с пилоном…
— Привет. — В комнату зашёл Дэн. Я почти не удивился. Или мне всё равно? — Ты не пригласил меня. Я пришёл сам. — Он не изменился — пожалуй, только незнакомая одежда. — Мне понравились твои новые ребята. Здорово, правда. Как ты их нашёл?
— Ваня Тарасик наводку дал.
— Иван Иванович? Как он?
— Плохо. Метастазы. Врачи дают несколько месяцев.
— А как ты?
— Мне несколько дольше.
— Нальёшь? — Я передал ему наполненный бокал. — За тебя! — Он чокнулся со мной о бутылку. — Я ждал тебя на сольнике. Мне не хватало тебя.
— Петя отлично справится и без меня. Ты просто не привык пока.
— Я не об этом.
— А я об этом! Мне не нужно видеть тебя, а тебе — меня! — Нет, мне не всё равно, всё та же невыносимость — болезнь дурацкого сердца — стремительно заполняла грудь.
— Мне не хватает тебя.
— Чего именно? Моей лжи? Представлений и подстав? Или моих пьяных поцелуев? Или моих ночных бдений со сжатыми кулаками над тобой, мирно спящим? Или этого пилона с наручниками? — Я остервенело постучал по стальному свидетелю той страсти, что случилась здесь полгода назад.
— Мне не хватает тебя.
— Это пройдёт.
— А зачем нужно, чтобы это прошло?
— Затем, что это бессмысленно. Тебе нужна дружба и отеческая опека, а мне нужно другое.
— Как раз отеческая опека мне не нужна.
— А что тебе нужно?
— Мне не хватает тебя. А что имеет смысл, а что не имеет смысла, мы разберёмся со временем.
— Дэн, ты разве меня простил?
— Пойдём в зал. Я пришёл сюда, чтобы спеть для тебя.
Я ужасно волновался, когда Биг-Макс, Динка и Денис вышли на сцену. Словно впервые слушал ту композицию, которую выбрал для меня Дэн. Конечно, это «На краешке Луны».
Я задержусь среди земного гула.
Я спрячу свой немыслимый сюжет,
И небо на последнем этаже,
И занесённый снегом переулок…
Он задержится.
__________________
*Elephank созвучно с Elephant (англ. – слон).
Комментарий к Добивка
Не нужно искать аналогий в мире популярной музыки. Все имена, названия и даже большей частью песни вымысел автора.