– Ты еще здесь? – позвала Клеми.
– Далеко от тебя мне все равно не уйти, – ответил он со странным смешком.
Вечером они спустились в ресторан поужинать. «Посдержаннее, мадам Картен! – Фредерик попытался осадить слишком прильнувшую к нему Клеми. – На молодоженов мы не похожи, а раз мы исполняем роли супругов в возрасте, надо играть убедительно. Никто не поверит, что цветущая молодая женщина вроде тебя пылает страстью к кому-то вроде меня». – «Пусть не верят, нам-то что», – ответила Клеми.
Ночью он долго не мог уснуть – непривычно было, что матрас слишком мягкий, кровать слишком широкая и он в этой кровати не один. Поворочался, накинул халат, вышел на балкон, пожалел, что не курит давным-давно, с войны, – состояние его требовало какой-то разрядки. На улице для начала января было, как ему показалось, совсем не холодно. Он долго бездумно стоял, облокотившись на перила, и смотрел в ночное небо, чернильно-синее, таинственное, беззвездное. Прямо над головой висела огромная луна. Вдруг ему стало страшно – показалось, что Клеми в комнате нет, она куда-то исчезла или ее вовсе не было, и все это ему просто снится. Галлюцинация длилась одно мгновение, но Фредерик успел испытать настоящий первобытный липкий ужас. Он поспешно вернулся в номер и увидел пустую кровать. Но, к счастью, за перегородкой умывальной комнаты послышался плеск воды и шорох полотенца, и снова испугаться он не успел. Когда Клеми вышла, он принял ее в объятия нетерпеливо и нежно, почти без страха, почти без сожаления.
Уже светлело, когда их разбудил непонятный шум и беготня по лестнице. «Надеюсь, это не нас ищут?» – сонно пробормотала Клеми. «Мы в неприступной башне, моя королева, и до нас не доберутся, хотя у твоего рыцаря клюка вместо меча», – ответил Фредерик. Он уже давно встал, успел принять душ и теперь с мокрыми волосами сидел в кресле и читал газету, причем его умиротворенная улыбка явно не имела отношения к новостям департамента Вандея. Клеми подняла на него глаза, и из этих глаз полился все тот же колдовской, не отпускающий свет. Он со смехом сорвал с нее одеяло, сбросил халат и лег рядом. Господи, пронеслось в голове, и это я, Фредерик Декарт, ханжа, святоша и ученый сухарь для преподавателей Коллежа, суровый и бескомпромиссный служитель науки – для студентов. Воистину, ничего мы о себе не знаем, пока не представится случай испробовать...
Потом они торопливо оделись и собрали вещи – времени до поезда осталось совсем немного. Клеми сбежала вниз первая. Фредерик спустился следом за ней и пошел к стойке расплатиться за номер. Сегодня там распоряжалась энергичная подтянутая дама примерно его лет, видимо, сама Мари-Лоранс, хозяйка гостиницы.
– Вам все понравилось, мсье Картен? – осведомилась она. Ему показалось, что выражение лица у нее при всей профессиональной непроницаемости какое-то заговорщическое, но это, конечно, его нечистая совесть и ничего другого.
– О да, все превосходно, мадам, – ответил он. – Но что это за шум мы слышали утром внизу и на лестнице?
– Ах, – вздохнула хозяйка, – вы уезжаете, вам я могу признаться. Приходящая служанка вечером вымыла кухню и не проверила, плотно ли закрыта дверь. Мои кошки ночью проникли туда и перепортили все продукты, до которых смогли добраться. Время готовить обед, а я еще не приступала, только отправила сыновей на рынок за свежей провизией. Хорошо, что ярмарка закончилась и у меня сейчас немного гостей. Сделаю что-нибудь простое и быстрое – суп субиз, зеленый горошек с маслом, рис, макрель по-португальски...
– Много ли у вас кошек, мадам? – Фредерик не смог удержаться от улыбки.
– Четыре, мсье.
– Изрядно. А сыновей?
– Меньше, мсье, только трое, – Мари-Лоранс уже и сама улыбалась. – Старший уже женат, и невестка помогает мне на кухне. Сейчас она накроет вам завтрак. Масло и сливки стояли на леднике, мой лучший цветочный мед животные не разбили. Булочки только-только испеклись. Смею вас заверить, завтрак у вас будет не хуже, чем вы получили бы на улице Сент-Оноре!
– Вы действительно были поваром в Париже, мадам? Так сказал кучер, когда мы попросили его указать нам хороший пансион.
– Да, мсье, это весь город знает. В ресторанчике «У Антуана». Там я работала, пока не вышла замуж за здешнего уроженца и не переехала на запад Франции. Так давно это было, словно в другой жизни. Моему старшему сыну уже двадцать два!