— Нет, вовсе не шучу. — В отличие от Либби, Марк полностью владел собой и никакие эмоции его не захлестывали. — Во-первых, мне надо было убедиться в том, что вы та, за кого себя выдаете. Во-вторых, я привык знать как можно больше о человеке, с которым собираюсь иметь какие-нибудь дела.
— В таком случае вы уже знаете о моей бесшабашной юности? Правда? — Либби старалась перевести разговор в шутливый тон. Но это ей плохо удавалось, голос звучал холодно и даже зло.
— К сожалению, мой детектив в основном занимался только нынешним периодом вашей биографии. — Марк подпер голову руками и вперил в лицо девушки более чем внимательный взгляд. — Просветите меня. Обещаю, что ни с кем не поделюсь полученными сведениями.
— Нет, не уговаривайте. Я боюсь, что вы воспользуетесь моим рассказом, когда будете готовить мою речь для прессы.
— Жаль, если я не узнаю об этом, несомненно, интересном периоде вашей биографии. Мне сказали, что вы и ваш обожаемый друг Симон расстались не самым лучшим образом. Зачем было врать о безоблачности вашего общего счастья?
— Ничего я вам не врала. Да, мы временно расстались, чтобы просто немного отдохнуть друг от друга. И вообще, это совершенно не ваше дело!
— В других обстоятельствах я полностью бы с вами согласился. Но когда я поинтересовался, почему вы расстались с этим юношей, то обнаружил, что он просто сбежал, обокрав вас. Это навело меня на мысль, что вы ищете вашего отца в надежде поправить свои финансовые дела за его счет. Логично?
— Знаете, Марк, у меня создается впечатление, что у вас просто сдвиг по фазе по поводу денег. Мне жаль вас разочаровывать, но это не мой случай. Причины того, что мы расстались с Симоном, гораздо глубже и не имеют к финансовой стороне никакого отношения. Я не была и никогда не буду стяжательницей. Имейте это в виду.
— Так-то оно так. Но почему же ваш интерес к отцу возобновился именно тогда, когда он стал известен и богат? — Марк внимательно посмотрел на нее и внутренне отдал должное ее умению владеть собой. Он попытался стряхнуть с себя ощущение вины, которое возникло под взглядом ее огромных и таких невинных голубых глаз. Чего, собственно, мне следует стыдиться? — задал он себе вопрос. Только за сегодняшний вечер я дважды поймал ее на лжи. — Прошу меня простить, Либби, за вторжение в вашу личную жизнь, — произнес он вслух. — Меня оправдывает то, что мною руководит только стремление всячески обеспечить безопасность и благополучие вашего отца.
Девушка выразительно посмотрела на свои часики.
— Мне пора. Попросите, пожалуйста, чтобы принесли счет. Обязательно раздельный. Мне пора в отель.
— Что это вы так заторопились? Кстати, вы почти ничего не съели. Так, поклевали, как птичка.
Либби была немного тронута тем, что он заметил ее поведение за столом. Но тут же напомнила себе, что не должна терять бдительности.
— Благодарю вас за этот вечер. Все было замечательно вкусно, просто я не привыкла много есть. Вечер мог бы быть великолепным… если бы не ваши нападки на меня. Да ладно, видимо, вы просто не можете быть другим.
— Могу. Могу быть и добрым, и внимательным. Все зависит от обстоятельств.
Тем временем официантка принесла на серебряном блюдечке счет. Марк небрежно бросил на блюдце свою кредитную карточку.
— Сколько я вам должна? — тихо поинтересовалась Либби.
Он беспечно махнул рукой.
— Давайте-ка лучше зачислим эту сумму прямо на счет.
— Какой счет, чей?
— Ваш, например. Тот, который будет открыт когда-нибудь, раньше или позже. А открою его я.
— Я в этом не участвую, — твердо заявила Либби. Быстро протянув руку к серебряной тарелочке, она взяла бумажку. Увидев итоговую сумму, девушка не поверила своим глазам. Еда просто не могла стоить столько. И у нее не было таких денег. С извиняющейся улыбкой она обратилась в Марку: — Мне придется оставить вам свою кредитную карточку.
Он забрал счет из ее рук.
— Либби, хватит об этом. Я пригласил вас на ужин, и я оплачу его.
— Об этом не может быть и речи! — Девушка вытащила из кошелька свою кредитку и положила ее на серебряную тарелочку рядом с его карточкой.
Она поднялась со стула, он тоже.
— Либби, вам не ввести меня в заблуждение. Заберите свою карточку, а благородство будете демонстрировать, когда встретитесь с отцом.
Марк забрал счет, сам подошел к официантке и быстро уладил проблему. Когда он возвратился к столику, на его лице было заметно огорчение.
— Что случилось? — быстро спросила Либби.
— Ничего хорошего. Там снаружи, у дверей, полно папарацци. Придется нам выбираться черным ходом. Я пойду первым, а через несколько минут вы последуете за мной.
Либби не верилось, что эта охота ведется именно на нее. Скорее, они стремятся увидеть Марка, попыталась она успокоить себя.
У дверей черного хода Либби уже ждала официантка. Она выпустила гостью, и та оказалось в залитом лунным светом уютном садике. Марк ждал ее.
— Пошли сюда, — он махнул рукой, указывая Либби направление. — Интересно, кто сообщил им о месте, где мы находимся. И оплатил их услуги.
Девушка остановилась.
— Надеюсь, хоть в этом вы меня не подозреваете? Как я устала от ваших подозрений!
— Устать-то вы устали. Но разве не вы выходили из-за стола некоторое время тому назад, после чего эта саранча тут же и налетела? Знаете, Либби, сдается мне, что вы готовитесь устроить скандал, связанный с вашим отцом, чтобы потом он откупился от вас.
— Да как вы смеете обвинять меня в такой низости?!
— Но вы же посмели оповестить прессу, что находитесь здесь!
— Я уверяю вас, что не делала этого. — В голосе девушки звучало отчаяние.
— Странно. Я попросил официантку выйти и спросить журналистов, как они узнали, что мы здесь. Все дружно сказали ей, что минут двадцать назад их телефонным звонком проинформировала об этом какая-то женщина. Вы как раз в это время выходили из-за стола. Только не говорите, что это такое же совпадение, как тот журналист в отеле.
— И тем не менее это совпадение, — безнадежно пробормотала Либби.
Девушка споткнулась, и Марк нежно поддержал ее под локоть.
— Не забывайте, человек, играющий с огнем, может очень больно обжечься.
— Что вам, в конце концов, от меня надо?
— Немногого. Не прибегайте к услугам прессы. Я уже не в первый раз предостерегаю вас. Мое терпение может лопнуть.
— Не надо меня пугать. И указывать мне, как себя вести, тоже бессмысленно!
— Вот в это я охотно верю! — Он улыбнулся так, что у Либби сжалось сердце.
— Еще раз повторяю вам, что я приехала во Францию с единственной целью — восстановить отношения с моим отцом.
— Я не собираюсь вас отговаривать от этой цели. Но вы явно используете не ту тактику в отношении меня. Вы надели подчеркивающее ваши прелести платье, стреляете в меня вашими очаровательными глазками, томно щурите их, прикрывая великолепными ресницами. Зачем?
Либби покраснела, голос ее предательски дрогнул:
— Вам просто показалось. Вы все преувеличиваете.
Ей было непросто выдержать его откровенный взгляд. Лунный свет позволил заметить особый блеск в его жадных глазах.
— Не желаете ли, чтобы я преподал вам наглядный урок того, как опасно играть с огнем?
— Марк, я… — больше Либби ничего не успела сказать.
Марк Клейтон неожиданно нагнулся и поцеловал ее в губы. Конечно, ей следовало немедленно оттолкнуть наглеца. Но разлившаяся по телу Либби слабость не позволила ей совершить этот разумный шаг. Более того, она почувствовала, как желание охватывает ее. Очарование момента было грубо нарушено всплесками фотовспышек. Выросшие словно из-под земли журналисты щелкали камерами, наперебой задавали вопросы.
— Комментариев не будет, — твердо заявил Марк. Он старался прикрыть Либби своим мощным телом, подталкивая ее к стоянке. Наиболее пронырливый журналист настиг пару, когда они уже садились в машину.
— Кто эта молодая леди, Марк Клейтон? Когда вы собираетесь открыть нам этот секрет? Правда, что это дочь Карла Квинтона?
— Она не имеет никакого отношения к американской звезде и не должна интересовать вас! — отрезал Марк.