— Кто, кто… Мамонов. Идиот этот. Ненавижу его! — зло произнесла Янка, и уставилась мне прямо в глаза. — А ты?
— Ага. Придурок, — быстро наклонился к портфелю, дабы подруга не заметила, как густо я покраснела.
Я была влюблена в Кирилла с шестого класса, и это было моей огромной тайной! Самой-самой страшной! Мамонов был самым отвратительным и дерзким из всех, кого я знала, но именно его глаза я видела во снах вот уже четыре года. Четыре долбаных года, изо дня в день… Это была моя первая любовь, любовь сильная, но абсолютно безответная. Такой парень, как Кирилл, никогда не посмотрит на такую, как я. Никогда. Я это знала, но ничего не могла поделать со своими проклятыми чувствами.
В прошлом году я задержалась допоздна в библиотеке, и, возвращаясь в сумерках домой через тёмный парк, увидела, как он целовался с Таней Журавлевой, девчонкой из параллельного класса. Спортсменкой и красавицей. Бойкой и наглой. Он трогал ладонями её оформившуюся грудь, и жадно осыпал поцелуями шею, крепко прижав к стене беседки. Тогда это произвело на меня такое сильное впечатление, что я на два дня слегла якобы с простудой. Не ела и не пила. Только плакала. Я прогуляла школу впервые в жизни. Это было огромное потрясение. Даже скоропостижная смерть деда не повлияла на меня так сильно, как увиденная картина в тех весенних сумерках…
— Рыжова, дай инглиш списать, — Мамонов обдал меня амбре из сигарет и мятной жвачки. — Ну, дай, тебе жалко что ли?
Не смея взглянуть ему в глаза, я послушно полезла в сумку.
— Ты дура что ли? Не давай ему ничего! — прошипела Янка, а я, словно загипнотизированная, протянула ему зелёную общую тетрадь, будто ненароком коснувшись пальцами прохладной сухой ладони.
— Пасиб, Рыжова. Человечище! — он сжал моё предплечье, и в три прыжка добрался до своей последней парты.
— О, молоток, Кирюх, где урвал? — накинулись мальчишки, вырывая тетрадь из рук друг у друга.
— Да, Гоблин списать дала, — небрежно отмахнулся он.
Пацаны громко заржали.
Моё предплечье горело огнём, как и пылающие щёки.
Я любила его. Любила!
И да, моя фамилия Рыжова. Вот такая вот ирония.
Часть 3
Санкт-Петербург, 2012 год.
Наскоро выпив кофе, и выкурив по две тонких сигареты, мы с Костей Линьковым, коллегой-айтишником, направились на планерку. Обычно «летучка» проходила раз в неделю в большом конференц-зале, и строго по вторникам, но наш генеральный ввел правило: в последний понедельник месяца собирать весь персонал, а не только директоров, их замов, и замов их замов. Таким образом он хотел ещё больше сплотить коллектив, как бы стирая грань между высшим руководством и сотрудниками среднего звена. Все, включая секретарей и мелких разнорабочих, набивались в помещение, и делали вид, что всё происходящее им очень интересно.
Дмитрий Степанович — грузный лысеющий гендиректор всея корпорации «Малиновский и сын», создал компанию с нуля, и очень этим гордился. Финансы, аудит, консалтинг — сфера, в которой Малиновский достиг больших высот. Услуги «ФАКа» — как негласно прозвали компанию сотрудники, — были одни из самых дорогих и самых востребованных в Петербурге, и кадры Дмитрий Степанович выбирал соответствующие — с хорошим образованием и цепким умом. Лично беседовал с каждым, проверяя испытуемого на вшивость. Кстати, почему «и сын» для всех было тайной покрытой мраком, ведь насколько было известно, никакого сына у Малиновского не было.
Переговариваясь, мы с Костей вошли в конференц-зал. Огромный овальный стол. Серые, синие, чёрные пиджаки. Натянутые улыбки. Идеальные укладки. Запах парфюма. Я моментально почувствовала себя не в своей тарелке, машинально одергивая простое вязаное платье, и поправляя выбившуюся из заколки прядь волос. Какое счастье, что от программистов не требовали этот чопорный дресс-код.
Ближе к руководству теснились экономисты, аналитики, маркетологи, брокеры… Все они считали себя пупом земли, и всерьез полагали, что вся эта финансовая пирамида держится исключительно на их могучих плечах. И никто не задумывался о том, что стоит ушлому хакеру один раз, шутки ради, пошалить в базе данных, и весь их фондовый рынок на какое-то время полетит к чертям собачьим. Мы с Костей любили шутить на эту тему, но разумеется, воплощать свои угрозы в жизнь не собирались.
— А как ты считаешь, если упасть сейчас изобразив какой-нибудь припадок, это поможет избежать скучной часовой лекции о покупке, продаже, удержанию ценных бумаг, обзору биржевых сводок и прочей мути?
— Сомневаюсь, но если решишь попробовать — предупреди, я сниму на телефон, — хохотнул Костя, и галантно пододвинул мне стул. Приземлились мы в хвосте стола, к таким же оборванцам из нашего офиса, дабы не смазывать идеальную картину своим неряшливым видом.