Я немного иначе представляла новогодний корпоратив. Разве задача данного мероприятия не в том, чтобы людям было весело? Здесь же можно только сидеть сложа руки на коленях, боясь к чему-либо прикоснуться.
Круглые столы были накрыты на шесть персон, и мы с Костей поспешили приземлиться за самый дальний, у огромного панорамного окна.
— Рыжова, твоё место там, — откуда ни возьмись материализовалась Светочка, и указала на столик у барной стойки, где со скучающим лицами уже сидели несколько человек.
— С сотрудниками отдела маркетинга? Да я никого оттуда не знаю! Что за… — поток бранных слов готов был вылиться на обесцвеченную голову секретарши.
— Это не моя идея, поверь, — она выразительно кивнула на именные карточки в виде новогодних шаров. — Если бы я решала с кем делить трапезу, то однозначно выбрала бы иной контингент.
Её брезгливый тон вывел из себя окончательно. Да кем она себя возомнила? Обычная секретарша, принеси-подай, а гонора… Костя с грустью пожал плечами. Его эта новость тоже явно не обрадовала.
Хотелось развернуться и покинуть этот цирк. Что за бред? Кому это вообще в голову пришло? У меня единственный друг в этой компании, и я хотела разделить вечер с ним! Карточки с именами! Где это видано? Они бы ещё клеймо при входе ставили.
— Ты куда? — встрепенулся Костя, схватив за ручку моей маленькой сумочки.
— На кудыкину гору! Не собираюсь участвовать в этом параде петухов и… куриц, — добавила я, многозначительно посмотрев на оголенную спину Мадам.
— Да брось ты в самом деле. Час для приличия посидим, а потом уйдем. Смотри сколько халявы, — взяв тарталетку с икрой, Костя незаметно положил её в рот, — омномном, вкуснятина! Будешь? Давай ещё с собой завернём?
Я против свой воли рассмеялась. Вот что бы я без него делала? Это просто какой-то фонтанирующий сгусток позитивной энергии, а не человек. Для вида закатив недовольно глаза, поплелась к своему столику. Была не была, раз уж все равно пришла, посмотрю, чем ещё удивит Малиновский. Кстати, его самого нигде не было видно.
Музыка стихла, и раздался нарочито веселый голос ведущего с дурацкой бородкой, в голубом, переливающимся блеском пайеток, пиджаке. Его лицо показалось мне смутно знакомым, по-моему, я видела его на одном из развлекательных телеканалов. Выдавая одну за другой заготовленные шутки, презентуя их будто только что придуманные, ведущий из кожи вон лез, чтобы отработать свой гонорар.
Примерно через полтора часа все порядком захмелели.
Мужчины, сняв свои дорогие пиджаки, отплясывали под очередной хит ди-джея Смэша, флиртуя напропалую с холеными дамочками в мини. Народ отпускал двусмысленные шутки, беспрестанно хохоча, и не выпуская из рук бокалы с шампанским. Что Питер, что провинция… по ходу такого рода вечеринки везде проходят по одному и тому же сценарию, стоит только закинуть за воротник.
Костя ушел за сигаретами и куда-то запропастился, и я, сидя в одиночестве за барной стойкой, поглощала третий или четвертый бокал крепленого коктейля, с не самым довольным лицом наблюдая за происходящим.
Вдруг что-то изменилось. Что-то неуловимое, на подсознательном уровне. Так же играла музыка, так же плясали люди, но я отчетливо ощутила нарастающее в воздухе напряжение и лёгкое покалывание где-то в затылке.
— Скучаете? — раздалось возле уха, и, резко обернувшись, я увидела Ржавого.
Часть 7
— Скучаете? — раздалось возле уха, и, резко обернувшись, я увидела Ржавого.
— Вы не против? — кивнул он на соседний стул, и, не дожидаясь ответа, приземлился рядом.
Неопределенно пожав плечами, будто мне безразлично его общество, отвернулась в сторону танцующих, краем глаза наблюдая за соседом.
Сегодня на нем были темно-синие брюки и безукоризненно белая рубашка с небрежно закатанными рукавами. Но что больше всего поразило — это галстук, с крошечными серебристыми оленями из упряжки Санта-Клауса. “Приоделся к празднику”, подумала я, и еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Узел фривольного галстука был расслаблен, две верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и из выреза торчали курчавые рыжеватые волоски. Сегодня его вид уже не отличался свойственной ему презентабельностью. Прическа потеряла свою идеальность, а бледно-голубые глаза заволокла хмельная поволока. Ржавый был хорошо навеселе. Этот факт здорово расслабил.
— Что пьёте? — наклонившись ближе спросил он, окутав ароматом дорогого парфюма и виски.
— Кровавую Мэри, — чуть приподняла бокал с остатками коктейля.
— Смелый выбор. Любите покрепче?