- Ты на машине?
- Да.
- Она мне будет нужна. И дай мне свой телефон. Быстрее, Дебора!
- Зачем? – спросила она, вставая на стул перед мной, чтобы открыть замок.
- Отец собирается напасть на Билл! – взорвавшись, вскричал я. – Мне нельзя терять ни минуты!
Дебора застыла, смотря на меня, а затем вмиг оказалась на полу и встала перед мной.
- Опять она! Опять Билл между нами! – закричала Дебора и заплакала.
- Дебора, открой замок! – рявкнул я, дергая цепи.
- Нет.
Я остолбенел.
- Дебора, открой замок, - понизил голос я, пытаясь всеми силами не закричать на нее, потому что каждая минута висела на счету, каждая секунда была решающей.
- Я сказала «нет»! – заорала она. – Ты всегда, всегда выбирал ее, всегда был с ней рядом, хотя я выбрала тебя первой, хотя я отдала тебе свое сердце и любила слепо, прощая все! Как ты мог?!
- Твою мать, я давно тебе говорил, что ничего к тебе не испытываю, что не люблю тебя! Не моя вина, что ты нашла во мне то, что вызвало у тебя что-то похожее на любовь. Я тебя не выбирал! А теперь открой, пожалуйста, замок!
- Нет…., - прошептала она.- Ты разбил мне сердце, ты сделал мне больно, и я надеюсь, что ты испытаешь такую же боль, только в тысячу раз сильнее!
Взяв ключ, она вышла за дверь, оставляя меня одного с разбитыми надеждами.
- Дебора! Дебора-а-а-а-а! Дебо-о-о-о-ора-а-а-а-а-! – кричал я чуть ли не плача. – Пожалуйста, Дебора!
Но в ответ мне была лишь пустота. Я вновь стал выкручивать из цепей руки, кровь еще больше лилась по коже вниз, и с каждой минутой я все сильнее верил в то, что у меня ничего не получится, что мне не хватит сил, из-за чего из моей груди вырывались всхлипы.
- Ну наконец-то я вижу тебя по-настоящему сломленным! – раздался голос отца, и я увидел его в зеркале, входящим через другую дверь.
На его лице блуждала улыбка сумасшедшего, глаза странно блестели и лихорадочно вертелись в орбитах, правая рука гладила подбородок, а левая что-то сжимала в кулаке; рядом с ним шел другой человек, с красными свисающими на лицо волосами, одетый в мешковатую одежду темных тонов, сутулый и невообразимо худой, судя по выпирающим скулам. Я задергался при виде них, изо всех сил пытался вырваться, чтобы избить своего отца, убить, уничтожить, но он лишь громко рассмеялся.
- Такой ничтожный, такой слабый, такой...жалкий. И ты думал, что сможешь спасти ее? Думал, что сможешь остановить нас, не дать нам попробовать ее на вкус? Снова? – каждое его слово доставляло столько боли, что у меня было ощущение, будто я упал в канистру с кислотой.
- Где она?! – вскричал я.
- Она там, где ей теперь очень хорошо, - наклонил голову красноволосый и дьявольски улыбнулся.
- Что это значит?!
- То и значит, сынок, что теперь она на высшем уровне блаженства, - рассмеялся отец. – Мы об этом позаботились.
- Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ! – яростно прошептал я. – Не верю!
- Знаешь, кто сейчас со мной рядом? – спросил он, близко подходя ко мне. – Это Карл. Посмотри на него, посмотри на этого мужчину, который доказал, что он настоящий, истинный представитель своего рода, - Карл широко улыбнулся, посмотрев сначала на отца, а затем на меня. – Помнишь, несколько лет назад, кто-то совершенно неизвестный, подарил Билл неземное удовольствие? – все внутри меня похолодело при этих словах, и мой взгляд устремился на этого человека, на это жалкое существо… Нет, нет, нет! – Это был Карл! – папа громко рассмеялся, ударив его по плечу, и Карл присоединился к нему.
- Пташка ничуть не изменилась за это время! Все такая же нежная, мягкая и безупречная.
Я задергался и зарычал во все горло, стал брыкаться, пытался хоть как-то достать этого ублюдка, этого психопата, чтобы убить его, но он дернулся в сторону, испугавшись.
- О-о-о-о-о, мой сладкий малыш, тебе сложно принять эту новость? – спросил папа. – Сегодня Карл сделал это во второй раз, и я наблюдал, как он медленно расправляется с Арвен, а затем присоединился к нему. Она так кричала, умоляла нас прекратить, остановиться, но мы не могли: мужчина, вкусивший женщин семейства Уэйн, больше не может существовать отдельно от них, - он пожал плечами.
- Ты лжешь! – отчаянно прошептал я, стараясь отогнать все те картины, которые всплыли сейчас перед глазами. – Ты нагло врешь, пытаешься сломать меня, но у тебя не получится!
- У меня это уже получилось, - пожал плечами он. – Я докажу тебе, что говорю правду.
Он разжал кулак перед мной, и я увидел то, что разрушило меня, то, что сломало и превратило меня в обломки – цепочку Билл в форме клевера, которую она никогда не снимала, потому что это был подарок ее отца ей на день рождения.
Невольно слезы покатились по моему лицу, и я зарыдал, закричал во все горло, заорал, завопил, ощущая такую боль за Билл, что меня начало сильно трясти. Мое тело дергалось, извивалось, из горла вырывались всхлипы, а сам я был далеко, где-то в аду, испытывая все муки, все страдания, на которые только был способен человек. Осознание того, что ей причинили боль, что ее изнасиловали, вновь, и это сделал человек, который когда-то истерзал ее бедное детское тело, сделал и мой отец, ломало меня раз за разом. Я рыдал, ревел и скулил, кричал, орал и вопил, был сломлен, разрушен и полностью уничтожен тем, что ей пришлось испытать. Испытать из-за меня.