- Нет, но я надеюсь, что эта гнида когда-нибудь будет гореть в аду.
- Зачем ты это сделал?
- Вот за этим.
Я полностью раздел Чака и оделся в его экипировку, а затем достал черную маску с прорезями для глаз и натянул на лицо, ощущая, как неведомая сила овладела мной.
- Настрой всю свою хрень, а я сейчас вернусь.
Я вышел из комнаты, идя вдоль коридора, когда встретил Вилли.
- Кто это был? – спросил он.- Что у тебя на голове?
Я не удостоил его ответом, достал ружье, выстрелил в камеру, вытащил и нож в следующую секунду пронзил им его; Вилли упал на пол, смотря на меня так, словно увидел призрака, когда я показал ему свое лицо.
- Передай привет моему папочке, когда встретишь его здесь, - сказал я. – И передай: один:ноль в мою пользу.
Когда я был маленьким, мой отец учил меня владеть холодным оружием так, словно без этого моя жизнь не имела никакого смысла. Сколько раз я оказывался пронзенным ножами, кинжалами, ранен ими, порезан – мне суток не хватит, чтобы все это перечислить. Сколько раз я оказывался на волоске от смерти, сколько раз просил отца прекратить эти пытки, спрашивал его, зачем мне все это, но он говорил, что однажды это все понадобиться. И он был прав. Мне не нужно было ружье, потому что я умело обращался с тем, что убивает ничуть не хуже. Но сейчас я достал автомат, проверил магазин и пошел в сторону небольшого зала, который служил оком для наших папаш, - управление всеми видеокамерами, которые были на заводе и лесу.
Человек шесть-семь сидели за компьютерами и что-то громко обсуждали, а двое рядом заряжали свои пистолеты, когда я вошел и выстрелил каждому из них в голову. Айтишники (как я их называл) вскочили со своих мест, кто-то закричал, падая на пол и закрывая голову, а кто-то поднял руки вверх, на что я оскалился. Интересно, они так же реагировали, когда видели, что делают все эти ублюдки или только мой вид их так напугал? Где были их страх, жалость, когда здесь кричали другие, умоляя пощадить их семьи, их детей, умоляя убить только их, но на их глазах лишали жизни всех родных? Где? Я знал каждого, кто здесь находился, знал, чем они занимаются по ночам, что делают у себя дома, о чем мечтают, чего желают, и потому рука моя не дрогнула, когда каждому из них я засадил пулю в лоб и одному в голову. Стена окрасилась в красный цвет, но мне было плевать, потому что они заслужили своей смерти, заслужили быть убитыми как трусы, как шакалы.
Я свистнул, и через пару минут здесь показался Эйден, бледный, с трудом сдерживающий себя. Он тяжело переносил насилие, мог лишь избить человека, если необходимо было защищаться, но убийство для него – табу. Он считает, что каждая душа имеет право на спасение, может найти свет и прийти к нему, а я так не считал. Если твоя душа сделана из грязи, бриллиантом она никогда не станет.
- Колдуй над своими компуктерами, а я пока постою на стреме, - он ничего не ответил, лишь только кивнул головой. – И посмотри, где там остальные и нужна ли их задницам наша помощь, а то у меня слишком много заряда осталось.
Я вышел из зала, ощущая пустоту внутри.
Глава 37
Я медленно шел по коридору, насвистываю песенку, которую мне пела мама еще в детстве:
- Док Гикори Дикори
Мышь побежала по часам;
Часы пробили один
Мышь сбежала
Док Гикори Дикори…
Я знал, где он находится, слышал его испуганные шаги, как он бежал, плача от страха, и это подзадоривало меня. Так вот что он испытывал, когда нападал на нас… Я встал на месте, давая ему возможность пробежать еще немного, а затем продолжил идти, медленно-медленно распевая песенку и разминая свою шею. В руках опасно блестел остаток трубы, который я подобрал по дороге к этому коридору, ведущему на крышу. Там он никуда от меня не спрячется. Если, конечно, не захочет немного полетать. В голове возникали разного рода мерзкие сцены, и каждая из них доставляла мне особое удовольствие, потому что везде, абсолютно везде Бальво умолял меня прекратить его страдания, скулил и рыдал оттого, насколько ему плохо. Он выглядел так, как выглядели мы после нашего изнасилования. На долю минуты меня затошнило, и я постарался отдышаться, чтобы хоть как-то успокоить свой желудок, а затем ударил трубой по железной двери, и звук этот эхом отразился в коридоре. До меня дошел испуганный крик этого фрика, и улыбка расползлась по моему лицу, а посему я не смог удержаться, чтобы не сделать это во второй раз. В ответ раздался вопль, полный отчаяния и страха.
Я вышел на крышу, и вдруг нас окутала тишина. Такая оглушительная, такая тяжелая – она стояла вокруг меня, из-за чего на миг мне показалось, будто я оглох, но затем раздались выстрели, бесконечные потоки автоматных пуль и чьи-то истошные крики. Моя голова невольно дернулась в сторону леса, откуда исходила эта какофония звуков. Так-так, что же там происходит? Кто-то напал на склад наших папаш? Ох, надеюсь, что они поймают наших непутевых родителей и сожгут где-нибудь на костре. Я бы с удовольствием взглянул на это, наслаждаясь каждой минутой, наполненной болью отца.