Мужчина всего лишь улыбнулся, сверкнув маленькими зелеными глазами.
- Не меняйся. Никогда.
- Есть, сэр, - я отсалютировала и взяла телефон в руки.
Вызвав такси, я позвала Уильяма ( вышибалу этого клуба), и он тут же подошел ко мне, прикрикнув на какого-то парня, когда тот пошатываясь двинулся к выходу и чуть не налетел на него.
- Все мысли только вокруг моей кровати, куда я прыгну, как только вернусь домой, - выдохнул он, пятерней схватив за воротник мужчину.
- Хей! - воскликнул тот.
- Уильям, все хорошо. Я хотела попросить тебя спустить его вниз. Там его ждет такси.
Уильям отпустил его, пряча улыбку, возникшую из-за испуганного выражения лица Роберта.
- Когда следующая смена?
- Послезавтра. Сегодня весь день буду отсыпаться.
- Здесь будет скучно без тебя.
- Потерпи чуть-чуть. Я обещаю вернуться.
Мы улыбнулись друг другу, и Уильям повел Роберта к выходу. Тот повернулся ко мне и помахал рукой, но Уильям, взяв его за воротник, направил его к проходу. Я покачала головой, рассмеявшись, а затем принялась прибираться. Еще двадцать минут, и я стояла на улице, вдыхая в себя теплый воздух. Легкий ветер теребил мои волосы, рядом шелестели деревья, которые не попали под руки дровосека. Поправив рубашку в зелено-черную клетку, я достала из рюкзака резинку и собрала свои подстриженные под каре темные волосы. Включив в плеере песню "Cry baby" группы The Neighbourhood, я вставила только один наушник в ухо и двинулась к автобусной остановке, чтобы поскорее попасть домой. Дожидаясь автобус, я написала маме, что со мной все в порядке, а затем уставилась на огромный небоскреб, где работала уже больше полугода. Такое большое, такое высокое - оно стояло как маяк посреди мелких зданий и притягивало к себе людей. Я любила высотки за вид, который открывается на город, за чувство свободы, которое они мне дарят. Тут я могу забыть о счетах, учебе, аренде и прочем ужасе, который ждет меня дома. Сев в автобус, я уставилась в окно, наблюдая, как меняется вид каждый раз, как только мы поворачивались. Такие разные улицы, такие разные люди - каждый находил себя в каком-то уголке.
Потерев глаза, я потянулась, чувствуя, как затекло все тело, а затем достала тост с сыром, который звернула себе сегодня перед работой. Желудок приятно заурчал, когда в него попала пища, и я улыбнулась, ощущая, как с каждым съеденным куском, мне становится все лучше и лучше. Выйдя на нужной остановке, я поправила многочисленные кольца на руке, надетые на случай, если сосед с первого этажа снова будет караулить меня на лестнице, и подошла к старому ветхому дому, построенному еще в прошлом веке. Сегодня мне опять придется спать с тараканами под запах сожженного соседкой лука и стоны наркоманов, что живут на один этаж выше. Не жизнь, а сказка. Вытащив наушник, я спрятала плеер и зашла в подъезд. В нос сразу же ударил отвратительный запах (смесь рвоты и мочи местных), и я поспешила на четвертый этаж, где мы снимали квартиру. Открыв дверь, я тихо разулась, повесила джинсовку на крючок и остановилась, понимая, что везде горит свет. Мама не спит?
- Мам? - позвала я, проходя в комнату.
Перед мной стояла моя мать, которая собирала вещи в коробки и тихо плакала, быстро вытирая слезы.
- Мам?
Она быстро выпрямилась и попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.
- Что случилось? - спросила я, нахмурившись, - Почему ты собираешь вещи?
Дрожащим голосом она ответила мне:
- Сегодня приходила Белла и сказала, чтобы к утру мы съехали отсюда.
- Но мы уже заплатили за этот месяц!
- Дело в том, что ее дочка приезжает из Детройта, и она будет жить здесь.
- Она в своем уме? Она могла давно сказать нам об этом, чтобы мы успели найти для себя другую квартиру! - рявкнула я, кинув в коробку "Божественную комедию" Данте.
- Она сама не знала об этом. Дочка только сегодня позвонила ей, - проплакала мама, дрожащими руками доставая сигарету.
- Да пусть ее дочку...
Дальше пошел мат. Я обругала и Беллу, и ее дочку, пожелала им, чтобы их обеих затопил наш толчок, в котором даже дерьмо не смывается.
- Ненавижу. Ненавижу!
Яростно кидая вещи по коробкам, я рухнула на диван и уставилась на потолок с желтыми разводами. Мама легла рядом, выдыхая из себя струю дыма.
- Ты думаешь, это когда-нибудь закончится? - спросила мама.
- Надежда на это - единственное, что заставляет меня жить дальше.
- Я поговорила с мамой. Мы едем к ней.
Я повернулась, смотря на ее профиль. Некогда красивая и молодая, она так сильно постарела, что иногда мне казалось, будто ей не тридцать восемь, а все пятьдесят. И без того тонкие губы съежились и стали еще меньше, кожа осунулась, под глазами еще лет пять назад залегли темными круги, которые не покидали ее никогда, прекрасные большие голубые глаза потухли и стали безжизненными. Я подвинулась к ней и обняла, вдыхая в себя родной запах сигаретного дыма и пряных духов, не меняющихся на протяжении всей моей жизни.