- Это у него проблемы со мной, - прервала его я, переминаясь с ноги на ногу, - И то, что выделает по отношению ко мне, не назовешь ничем, как злом.
- Не суть, - выдохнул он, и я невольно бросила взгляд на шрам, тянущийся от глаза вниз. Безобразный, коричнево-розовый, он завораживал и придавал своего рода шарм обладателю. Его серо-голубые глаза ярко блеснули в свете лучей солнца, - Скажу тебе только одно: я знаю, что ты не причиняла вред Деборе, но она скорее всего заявит на тебя в полицию, чтобы еще больше досадить тебе. Воспользуйся этой записью, - он протянул мне диск, - Так ты сможешь оправдать себя. И еще одно - не вздумай говорить, что я помог тебе. Поняла?
Бросив это мне, он удалился. Я вышла из ниши, терпеливо дожидаясь Лили. Когда она появилась, я, не выдавая ничего, спросила ее, что от нее хотел Харви и пошла в раздевалку, подгоняя подругу. Мне не терпелось принять душ и посмотреть то, что на диске, и потому я ускорила шаг, вскоре оказавшись в раздевалке, где столпились девушки. Избегая телесного контакта с полуголыми девицами, я не сразу увидела их насмешливые лица и то, что было написано на моем ящике. Лили с распахнутым ртом встала рядом со мной. Ладони невольно сжались в кулаки.
- «Чужеродка, - ехидно улыбнулась рядом брюнетка, обернувшись в полотенце, - тебе здесь не место.»
Именно эти слова были написаны красной краской на шкафчике, куда я повесила свои вещи.
- Кто это написал? – озлобленно спросила Лили.
- Темпл, - ответила Оливия, широко улыбнувшись, - Я-то думала, зачем ему понадобилась свиная кровь вчера.
Лили бросила взгляд на меня и прошептала мне на ухо:
- Я беру свои слова обратно.
- Что, готова пойти против Темпла?
- У тебя есть план?
Я посмотрела в ее прекрасные глаза и воодушевилась. Теперь я сражаюсь за свою свободу не одна. Теперь я еще сильнее, Темпл. И ты пожалеешь о том, что сделал.
Глава 10
Десять утра, а я только зашел домой, потоптавшись немного на пороге, потому что хотел подойти к Билл, которая следила за мной сегодня с ночи, и извиниться за то, что сделал, за то, что накричал на нее, напугал и сделал больно. Я же не такой. Я знаю, что не являюсь таковым, черт побери, но тогда мне нужно было сорваться и мой выбор пал на нее. Когда Дебора прибежала ко мне и разрыдалась, рассказав, что случилось, я не поверил, сочтя ее слова за ложь, но потом пришел Леджер, затем другие, и все они сказали, что это правда. Тогда меня охватила такая злость. Я могу простить все, но не насилие. Даже самому себе за то, что произошло тогда в заброшке с Билл. Ее рука сломана по моей вине. Я нашел ее в раздевалке, причинил боль, накричал, и за это я себя ненавижу. Перед тем, как отдать диск Билл, Зейн показал мне, как Дебора бьет себя в туалете, буквально истязает, не щадя себя, и я почувствовал отвращение к самому себе в тот момент.
Сняв куртку, я повесил ее на крючок, заметив миссис Уэйн, которая вышла из гостиной с подносом, и взбежал по лестнице, надеясь, что не встречу свою мать, но, увидев Айрис, понял, что она все еще здесь.
- Мать ждет тебя уже больше двух часов, - шепнула мне сестра, показывая на гостиную внизу. Господи, только не это. Я не выдержу еще одной атаки, - Я сказала, что ты на тренировке и будешь поздно, чтобы она не ждала тебя, но ты ведь ее знаешь.
Голос сестры задрожал, голубые глаза округлились и заблестели в неярком свете настенной лампы. Я встал на колени и привлек ее к себе, притянув каталку за колеса, обнял и посмотрел на портрет свое прадеда, висевшего вместе с другими картинами с изображениями своих предков. Мог ли он представить себе, что его потомки дойдут до такого состояния? Что каждый день будет похож на битву, где тебя либо убьют, либо поймают в плен и будут пытать, пока ты не сойдешь с ума? Закрыв глаза, я представил себе, что нахожусь в заброшке, что стала мне родным домом, в своей комнате, где раздается запах книг и мятного чая, где около окна стоит телескоп, где на стенах висят картины Айрис, которые она рисует тайком от родителей, где лежат тетради Валери с ее наблюдениями о растениях, что растут в саду больницы. Мне нужно было абстрагироваться, принять все на себя, чтобы ей не досталось за мою слабость, чтобы во мне снова не проснулся тот, которого я не хотел выпускать наружу. Но он проснется. И ради них мне придется терпеть.
- Где Валери? - спросил я.
- Она спит. Не иди вниз, Темпл.
Я пошел вниз, медленно спускаясь по бесконечным длинным ступеням громадной лестницы, что держала на себе не одного потомка Эйбрамсонов. С каждым сделанным мною шагом в голову лезли всевозможные воспоминания, связанные с самыми темными и ужасными событиями, произошедшими в моей жизни.