К этому моменту начальник уже полностью пришел в себя:
— Пётр Алексеевич не имеет претензий к вашей работе. А я человек рациональный.
Нахалка уже продвинулась ближе к нему и не выказывала ни малейшего стеснения. Богатенькие детишки крайне редко способны похвастаться хорошим воспитанием. Она и одеваться на рабочее место могла бы поскромнее — все же не моделью тут подрабатывает. Вадим постарался не обращать внимания на ее ножки-худышки, торчавшие из-под синего платьица. То было не особенно коротко, но каким-то совсем по-детски кукольным. Яна будто осознанно избрала для себя стиль подростка, чем сильно раздражала избалованный его взор.
— Вы, Вадим Александрович, — затянула она елейно, — настолько рациональный, что я вашей рациональностью не могу не восхищаться! Так что насчет кафе?
Он вздохнул, но улыбался ей из последних сил:
— Яна, а вот скажите честно — чего вы ко мне прицепились?
— Скажу честно — влюбилась по уши!
Врет. Вадим бы руку дал на отсечение, что врет. И дело было не в теоретической невозможности, а именно в том, как она ответила. Наглость наглостью, но никакой человек не может настолько легко признаваться в самом сокровенном. Особенно если таит надежду на взаимность. Особенно когда слушающий пока не дал и грамма пищи этой надежде. Но настаивать на своей правоте в данном случае глупо, девчонка будет продолжать врать с еще большей уверенностью.
— Когда?
— Что когда? — ну наконец-то удалось ее хотя бы немного озадачить.
— Влюбилась когда, я спрашиваю?
Но она тут же рассмеялась:
— Вадим Александрович! Вы думаете, что этот день у меня в календарике розовым сердечком отмечен? Я не помню точно!
Дальнейшие расспросы были бессмысленны — Вадим и сам мог бы придумать ответы на любое продолжение темы, чтобы ее фантазию не напрягать. Ей не нужно было пробивать себе место в «Нефертити» через его постель, никаких благ, которые ей самой недоступны, Вадим предложить не мог. Тогда что же надо этой чертовой девице?
Он прошел мимо нее к двери и запер. Повернулся на этот раз к по-настоящему обалдевшей девчонке, ухватил указательным пальцем за узел галстука и потянул вниз. Сообразившая, что все пошло не по ее сценарию, Яна дернулась в сторону, но Вадим успел схватить за руку. Она еще какое-то время инстинктивно пыталась вырваться, но потом притихла. Теперь он толкал ее спиной к своему столу, не обращая внимания на распахнутые глаза и слабые попытки сопротивления. В этот момент она даже начала ему нравиться — такая дикая и запуганная одновременно. Он бы даже начал рассматривать ее в качестве объекта охоты, будь она повыше ростом и не такой наглой прилипалой.
— Хорошо, Яна, — приходилось по пути и объясняться. — Я минут на тридцать весь твой.
Уперев ее в стол, он тут же запустил одну руку ей под юбку, а второй притянул за затылок.
— Не надо, Вадим, — она, наверное, хотела это крикнуть, но получилось только едва слышно выдавить.
Вадим скользнул губами по ее шее и прошептал в ухо:
— Почему, маленькая, настойчивая девочка? — он прикусил ее мочку, а она словно вообще дышать перестала. — Ты ведь понимаешь, что у меня нет времени на ухаживания? Получай то, что я могу дать. Или отстань.
Он заметил, что ее ладонь на его плече, которой Яна сначала отталкивала, теперь уже просто нервно сжимала ткань рубашки. Если она станет продолжать в том же духе, то ближайшие тридцать минут и впрямь пройдут отлично. Потом Вадим об этом обязательно пожалеет, но в данном случае все почему-то стало зависеть именно от движения этой руки. А ей самой, кажется, надоело врать:
— Вадим, не надо.
— Почему? — теперь ему уже хотелось поцеловать ее — видимо, процесс запустился, и как следствие, мозг отключился. Сейчас даже стало бы уместно, чтобы она продолжала врать. — Ломаешься? Хочешь большой и чистой? Но ведь ты уже меня знаешь…
— Не надо.
Ну, на нет и суда нет. Вадим тут же отпустил ее и отшагнул назад. И с удовольствием наблюдал, как она, покрасневшая, одергивает юбку, смотрит на него и сразу отводит глаза, а потом бежит к спасительному выходу. Теперь она к нему и на пушечный выстрел не подойдет со своей «любовью». Даже если б таковая имелась, то этим напором можно моментально обесценить все самое светлое и трепетно охраняемое. Но в ее случае и обесценивать было нечего.
Вадим не ошибся. После этой задушевной болтовни Яна старалась не попадаться ему на глаза.
Яна остановилась в коридоре, чтобы прийти в себя. Ее тело до сих пор сотрясалось судорогами отвращения. А ведь раньше она даже считала его в каком-то смысле приятным и симпатичным! О какой красоте можно говорить, если он ведет себя, как чудовище? И какая женщина способна опуститься настолько низко, чтобы принять подобное откровенно циничное и потребительское предложение? Бр-р-р! Яне отчаянно хотелось в душ, а руки до сих пор нервно вздрагивали. Ведь Вадиму Яна даже не нравилась — он этого не скрывал. Просто был не прочь взять то, что ему якобы предлагают, а потом выбросить за ненадобностью. Нет, Светлана просто не может оказаться такой шлюхой! А если Вадим к мачехе относится иначе, если она попросту не сможет раскусить, каков он, то есть ли вероятность, что она сдастся?