За Беллой Ивановной знали страсть к преувеличениям, но знали и то, что директор никогда зря не похвалит. После собрания Инку поздравляли, ей даже завидовали: «Ты в сорочке родилась, Кудрявцева!» А на следующий день Инка еще раз удостоверилась, что Белла Ивановна не бросает слова на ветер: при ее бурном вмешательстве Ленка была устроена в круглосуточный детский сад.
В тот же день в магазин заглянул Игорь Силаев, суховато сказал: «Поздравляю. Рад за тебя». И ушел, поправляя на переносице очки. Это было его первое после размолвки посещение. На его поздравление она ответила еще суше, чем он, но все-таки была польщена: значит, хотя и дуется, а за ее делами следит…
Верно говорится, мир не без добрых людей! А Григорий кривил губы: «Попробуй, попробуй!..» Больше месяца прошло — ни одной строчки от него. Впрочем, чему удивляться?!
— Инночка, взвесь мне полкило хлопкового…
— Мне, доченька, селедочку заверни и пачку мыла…
— Как ваше здоровье, тетя Паша? Вчера вы неважно выглядели.
— Спасибо, Иннушка, растерла поясницу — полегчало, вот как полегчало…
Быстро продвигалась очередь. Настроение у Инки было хорошее. Лицо зарумянилось под малиновым шерстяным беретом. Мелькали ее проворные руки, шуршали оберточной бумагой, постукивали лотком и гирьками весов. Стремительно сновал за прилавком белый наутюженный халат.
У Инки было хорошее настроение. Она радовалась наплыву покупателей, солнцу за огромными зеркальными окнами, голубому весеннему небу. Сейчас в нем жаворонки-птички поют-распевают…
— Мне… — Широкоплечий красивый парень морщил смуглую кожу лба. — Мне… триста граммов краковской колбасы, пожалуйста, и… И еще сто пятьдесят граммов сливочного масла…
Стукнули гири. Качнулись чашки весов. На прилавок возле парня легли два свертка. Пряча улыбку, Инка выжидающе посмотрела на покупателя: «Ох и мямля ты, приятель!»
— Папирос? Спичек? Вчера отличные конфеты поступили — «Белочка»…
— Н-ну, пожалуйста, «Белочки», граммов триста…
Его манера говорить со спотычкой, упорное нежелание встречаться взглядом с Инкой настроили ее против него. «До чего скучный тип!» — досадливо подумала она, подавая ему кулек с конфетами. Он поблагодарил кивком и с равнодушным видом отошел к витрине, стал что-то разглядывать в ней. Но как только от прилавка к двери направились две очередных покупательницы, парень остановил их:
— Извиняюсь, товарищи, однако я попрошу вас… Мы заново взвесим ваши покупки…
Тетки опешили: как так, кто ты такой?! Спокойно и вежливо парень объяснил, что такой же, как и они, покупатель, но категорически настаивает выполнить его просьбу. В магазине стало тихо-тихо. Назревал неожиданным скандальчик. Парень не предъявлял документа, но все безоговорочно решили: он — из торговой инспекции.
— Товарищ ищет жуликов… Что же вы стоите, гражданки, подходите, перевесим заново…
Инка говорила негромко, уверенно, однако лицо ее было белым, а зубы непроизвольно прикусывали подкрашенную губу и от этого становились розоватыми. Взглянув на нее, одна из теток махнула рукой — а ну вас! — и громыхнула дверью. У другой парень забрал свертки и начал поочередно класть на весы. Покупатели вплотную придвинулись к прилавку, сдерживая дыхание, следили за качающейся на шкале стрелкой.
Стрелка остановилась и, словно перст судьи, указала: недовес пятнадцать граммов. Еще одна покупка — и снова недовес… Парень положил конфеты, потом колбасу, потом — масло… Показания неумолимой черной стрелки записывал на клочке оберточной бумаги.
— Теперь подсчитайте, на какую сумму вы обманули только двух покупателей.
— Считайте, если вам нужно…
У Инки шли круги в глазах, ей казалось, она вот-вот упадет в обморок. Она плохо слышала шепот сердобольных хозяек, советовавших извиниться перед ревизором, попросить прощения, дескать, молодая, неопытная.
А парень сам пощелкал на счетах и сказал, что недовес обошелся в тридцать одну копейку, в частности, у тетки — в двадцать копеек.
— Два рубля старыми деньгами, мамаша!
Если бы он не подчеркнул это «два рубля старыми», женщина, пожалуй, и не подписала бы акта: подумаешь, копейки! Но два рубля!..
Когда она вывела свою фамилию и, ни на кого не глядя, вышла из магазина, парень попросил, чтобы еще кто-нибудь расписался в качестве свидетеля. И иронически усмехнулся: один по одному покупатели потекли к двери. У всех нашлись вдруг неотложные дела. По его усмешке, по искоркам в глазах можно было понять, о чем он думал: «Почему же вы не хотите уличать недобросовестного человека?.. Вот так вы проходите мимо безобразий, так стараетесь ускользнуть, когда милиционер просит вас засвидетельствовать проступки хулигана или бандита… Моя хата с краю!»