— Вашей супруге подвезло, Алексей Петрович! Ведь килька — самый дешевый продукт по нынешним временам. Ей-пра, подвезло!
— Поэтому я и люблю ее.
— А как же она, жена ваша. Вот прилетите, она вас встретит… А как же! Любовь — она самая заглавная штука…
До отправления самолета оставалось двадцать девять минут. А он, пассажир, все еще выжидал у окна. Будто ему страсть как хотелось слушать шелест дождя и монотонную, тоску навевающую речь горничной, которая не очень-то спешила сменить белье и убраться из номера.
Алексей выдернул из кармана блокнот, положил на стол. Стремительно летело перо:
«Инка! Инна! Милая Иннушка!
Я не дождался. Что тебя задержало? Сейчас заскочу к тебе в магазин и домой. Если не застану — оставлю эту записку… Родная Инка, не умели мы ценить наше время. Нам так мало его отпускалось, а мы так небрежно относились к нему… Я люблю тебя, люблю, люблю… Прости, если когда-нибудь обидел… Этот вызов — очень неожидан для меня… В суде — все будет хорошо. Главное, держись. Верю, ты станешь после всего перенесенного крепче, сильнее… Так тяжело, что не увижу тебя перед отъездом! Не думай, что я камень… До встречи, Инна, до скорой встречи. Мы встретимся навсегда. Написал сумбурно, извини, очень тороплюсь.
А тебя все нет и нет!
Он спрятал записку в карман пиджака и торопливо схватился за ручку чемодана. Прощально окинул взглядом казенную комнату, столько месяцев служившую ему прибежищем. И в следующую секунду увидел за окном Инку. Откинув с головы капюшон расстегнутого плаща, она взбегала по ступеням в вестибюль гостиницы. Из-под штапельного платочка на раскрасневшуюся влажную щеку выбились каштановые волосы…
Г. Уральск. 1968 г.