— Да, — на мгновение я замер, отвлечённый её женственным жестом и этой светлой копной волос, прежде чем прийти в себя. — Это называется холодной стабилизацией. Вино хранится при температуре чуть выше точки замерзания.
— Правда? Зачем? — Она сморщилась. — Прости. Предупреждаю, мои вопросы могут показаться тебе глупыми. Я люблю вино, но, несмотря на то что выросла здесь, почти ничего не знаю о процессе его создания.
— Это нормально. — Я открыл кран на одном из резервуаров и наполнил бокал наполовину, передав его ей. — Я с удовольствием всё объясню. Просто скажи, если я начну утомлять. Я могу говорить о вине вечно. Рене часто… — я замялся.
Она положила руку на мою руку.
— Нет, скажи. Рене часто что?
Я наполнил второй бокал, сожалея, что вообще начал этот разговор, но в то же время ощущая, как приятно было почувствовать её прикосновение.
— Просто ей это надоело со временем. Её утомляло слушать, как я говорю о своей работе.
— Но ты же любишь то, чем занимаешься.
Я выдохнул, выпрямляясь.
— Это было частью более серьёзной проблемы. В любом случае, я с удовольствием отвечу на твои вопросы. Если начнёшь храпеть, я замолчу.
Она засмеялась.
— Этого не случится.
Подняв бокал, она посмотрела на рислинг — бледно-жёлтый, слегка мутноватый. Её пальцы были тонкими и изящными, ногти аккуратно накрашены мягким розовым оттенком.
— Почему нужно держать его таким холодным?
— Чтобы предотвратить кристаллизацию винных камней — то, что мы иногда называем «винными бриллиантами».
— Винные бриллианты, — её мягкие губы изогнулись в улыбке. — Звучит красиво.
Я засмеялся.
— Возможно, но в бокале их видеть не хочется. На следующей неделе мы профильтруем это и подготовим к розливу.
— Понятно, — она опустила бокал и заглянула в него. — А я должна сначала понюхать?
— Можешь, конечно.
Я наблюдал, как она наклонилась к бокалу и вдохнула.
— Что чувствуешь?
Она подняла голову, её выражение стало немного задумчивым, как будто она решала сложную задачу.
— Не знаю. Что-то фруктовое? Я в этом не сильна.
Я улыбнулся и слегка покрутил бокал.
— Ты права.
— А ты что чувствуешь?
— Садовые фрукты, такие как яблоко, персик, абрикос. Немного мёда. Может, чуть-чуть запаха бензина.
— Бензина?!
Она выглядела шокированной.
— Это нормально, — успокоил я со смехом.
Она снова понюхала.
— Я вообще этого не чувствую. И как ты улавливаешь такие отдельные ароматы?
— Тренировка. Опыт. К тому же у меня очень чувствительное обоняние. Я хорошо различаю запахи. Теперь попробуй на вкус.
Она сделала глоток, и её брови поднялись.
— Оно такое холодное, что я ничего не чувствую.
— Да, холод притупляет вкусовые рецепторы. Попробуй не глотать сразу. Подержи вино во рту несколько секунд. Пусть оно немного согреется на языке.
Я не хотел, чтобы это звучало намёком, но её щёки слегка порозовели.
— Хорошо.
Мы одновременно сделали глоток, давая вину время согреться, и я поймал себя на мысли о её языке. Если бы я её поцеловал прямо сейчас, я точно знал бы, какой у неё вкус.
Стыдясь своих мыслей, я отогнал их.
— Ну как, что думаешь? — спросил я, отступая на шаг. — Можешь почувствовать какие-то конкретные нотки?
Она проглотила и на секунду задумалась.
— Может, цитрусовые?
— Отлично.
Она засияла, словно озарив всю комнату.
— Ура! Я угадала!
Смеясь, я сделал ещё один глоток.
— Тебе нравится?
— Очень. И как круто, что эти виноградные лозы растут прямо здесь, — она показала в сторону виноградника.
— Это действительно круто, по крайней мере, я так думаю. То, что ты пробуешь, абсолютно уникально для нашей почвы, этого виноградника, нашего подхода к виноделию. И то, что мы пробуем в этом году, будет отличаться от того, что мы попробуем в следующем, даже с этих же лоз. Каждое вино рассказывает свою историю с каждым новым урожаем.
Она выглядела удивлённой, а потом обрадованной.
— Мне нравится эта идея, что вина рассказывают истории.
— Именно так я это вижу, — я не мог сдержать радости, наконец имея возможность рассказать кому-то о том, что я делаю, кому-то, кто хотел слушать и учиться. — И это история, которую нельзя просто прочитать, ты должен использовать больше, чем только зрение, чтобы понять её и оценить. Нужны обоняние, вкус, осязание, ощущение вина во рту так же важно для истории, как его аромат и вкус.
— Ух ты, — Сильвия моргнула, глядя на меня. — Ты в этом действительно хорош. Ты делаешь так, что дегустация вина звучит очень… эм… чувственно.