— Перестань, — протестовала Миа, смеясь и пытаясь высвободиться. — Я не хочу от тебя избавиться. Просто знаю, что вы давно не виделись.
Лукас поцеловал Миа в макушку и отпустил её.
— Спасибо, дорогая. — Обратившись ко мне, он добавил: — У меня есть бутылка бургундского, которую я давно хотел открыть.
— Отлично, — ответил я, стараясь скрыть внезапный укол зависти к той лёгкости и нежности, с которой Лукас относился к жене. Была ли у нас с Рене такая же близость? Если и была, я не мог вспомнить.
В библиотеке мы с Лукасом устроились в кожаных креслах, обсуждая прошлогодний урожай и строя предположения насчёт того, что нас ждёт зимой.
Со временем остальные гости начали прибывать, и мы переместились на кухню. Все принимали участие в приготовлении еды, а затем взрослые перебрались в столовую, оставив кухню детям.
Коко и Ник привели четверых детей — троих мальчишек школьного возраста с тёмными волосами и глазами и крохотную девочку с большими глазами, которая ещё неуверенно стояла на ногах. Один раз она споткнулась на каменном полу, и Ник сразу поднял её, успокоив и вытерев слёзы.
У Скайлар и Себастьяна были близнецы — мальчик и девочка, которым на вид было около трёх лет. Вдобавок к троим детям Фурнье, детский стол в кухне превратился в хаотичную сцену. Кто-то из взрослых постоянно вставал из-за стола, чтобы порезать еду, вытереть пролитое или разнять спор. И всё же, даже в этом я завидовал. Трудно было не заметить, что я единственный одинокий человек за взрослым столом. К счастью, никто не спросил о Рене.
После ужина взрослые собрались в большой гостиной с кофе и десертом, пока дети играли у ёлки. К восьми вечера две другие семьи начали собираться домой, но Лукас попросил меня задержаться.
— Дай мне только уложить этих обезьян спать, и я скоро вернусь. Чувствуй себя как дома.
— Не торопись, — ответил я, наблюдая, как он уносит сына на спине. Миа уже поднялась наверх с другими детьми.
Пока он отсутствовал, я мучил себя, листая социальные сети и разглядывая радостные рождественские фотографии. Это только усугубило моё состояние, и я убрал телефон, размышляя, не придумать ли оправдание и не уехать ли. Мне уже надоело везде чувствовать себя лишним — даже в интернете.
Но как только я собрался встать, Лукас вернулся с бутылкой в одной руке и двумя стаканами в другой.
— Всё, — сказал он. — Ну что, выпьем скотча?
— Звучит отлично.
Он разлил по бокалам и протянул один мне.
— Рад, что ты пришёл. Я уже не был уверен, что ты появишься.
Я пожал плечами, крутя стакан так, что янтарная жидкость покрывала стенки.
— Я думал отменить. Но не хотел быть мудаком.
— С каких это пор?
Я показал ему средний палец, усмехнувшись.
— А если серьёзно, — продолжил он. — Мы с Миа рады, что ты пришёл. Ты последнее время словно затворник.
— Ну да, работа, — ответил я уклончиво.
— Правда? Или ты загоняешь себя работой, чтобы не разбираться с проблемами?
Я бросил на него раздражённый взгляд. Лукас изучал психологию и несколько лет преподавал в колледже, поэтому иногда он начинал анализировать людей.
— Слушай, можешь сказать мне заткнуться, но если захочешь поговорить — я рядом.
Я ответил очередным глотком скотча.
— Это значит: «Заткнись, Лукас»?
Я ухмыльнулся.
— Почти.
— Ладно, хорошо. Если ты говоришь, что у тебя всё нормально, я поверю и оставлю тебя в покое.
— У меня всё нормально. Требуется немного усилий, чтобы справиться с этим, но со временем, скотчем и… — я усмехнулся, — фильмами для взрослых, я справляюсь.
Лукас рассмеялся и поднял стакан.
— Может, тебе просто надо переспать с кем-то.
— Ещё бы, — ответил я с усмешкой.
— Так вперёд, найди кого-нибудь.
— Это не так просто.
Он взглянул на меня с недоверием.
— Не просто? Я, конечно, давно не одинок, но представить не могу, чтобы у тебя были с этим проблемы.
— Возможно, если бы я просто хотел переспать с первой попавшейся женщиной. — Я посмотрел на свой стакан. — Но я не этого хочу.
Лукас задумался на минуту.
— У тебя есть кто-то на примете, кто… не согласен?
— Всё сложнее.
Он закинул ногу на колено.
— Сложности — моя любимая тема. Продолжай.
Я сделал ещё глоток, обдумывая, стоит ли рассказывать Лукасe о Сильвии. С одной стороны, это казалось опасным, словно я придаю своим чувствам реальность, говоря о них вслух. С другой — Лукас был хорошим другом, умел разбираться в подобных вещах, и, возможно, мне стало бы легче, если бы я высказался.
— Это Сильвия Сойер.