Все так хорошо умеют прятать свои эмоции.
Я последовала совету Эйприл и избегала винодельни в течение следующих трёх дней. Это было нелегко, особенно потому, что каждый из этих дней с утра до ночи я видела грузовик Генри на парковке. Но я уговаривала себя, что Эйприл права. Зачем мучить Генри и себя, проводя время наедине? Может, если мы дадим этому немного остыть, оно действительно остынет.
Я использовала это время, чтобы связаться с риелтором, которого порекомендовала моя мама, обсудить с ней, что именно я ищу в доме, и обозначить бюджет. После того как она прислала мне список доступных объектов, мы с папой объехали их все. Многие я сразу исключила из списка, но несколько вызвали интерес. Я попросила риелтора назначить просмотры на следующую неделю, после Нового года.
Я также связалась с агентом, который занимался продажей дома в Санта-Барбаре. Он сказал, что вывесил объявление и уже получил много заявок от заинтересованных клиентов. Можно ли начинать показы?
Я ответила, что, конечно, можно, повесила трубку и отвела детей в кино, чтобы не закутаться в плед на кровати и не разрыдаться при мысли о том, как посторонние будут бродить по моему дому мечты, уничтожая остатки моих счастливых воспоминаний, как будто Брэтт не сделал этого достаточно.
Дети всё-таки дозвонились до него на Рождество, и, к счастью, этот ублюдок нашёл в себе сердце поговорить с каждым. Уитни даже улыбалась, когда они закончили.
— Он сказал, что мы можем поехать в Аспен на следующей неделе, — радостно сообщила она, — без Кимми, только втроём!
— Это было бы здорово, — ответила я, удивляясь, как он уговорил Кимми.
Оказалось, никак.
В субботу днём, за день до того, как дети должны были полететь к нему и провести оставшуюся часть каникул, он написал мне сообщение.
Брэтт: Позвони мне. Нужно поговорить.
Последнее, чего мне хотелось, — это говорить с ним, но, подозревая, что дело касается визита детей, я перезвонила из своей спальни, чтобы иметь возможность ругаться, если потребуется.
И это потребовалось.
— Да? — спросила я, как только он ответил.
— Слушай, планы поменялись. Дети не могут приехать завтра.
Кровь в моих жилах сначала застыла, а потом закипела.
— Почему?
— Потому что у Кимми трудная беременность, и ей нужен покой.
— Тогда оставь её в покое, пока ты отвезёшь детей в Аспен, как ты, чёрт возьми, обещал.
— Я не могу оставить её одну — она беременна, и не хочет быть одна.
— Напомнить тебе, сколько раз ты уезжал в командировки, пока я была беременна? — прошипела я.
— Слушай, я пытаюсь быть лучше на этот раз. Сделать всё по-другому.
У меня было полно комментариев на этот счёт, но я проглотила их.
— Тогда возьми её с собой. Ей нужно учиться ладить с твоими детьми.
— Я предложил это, но для неё это будет слишком. В прошлый раз, когда Уитни была здесь, она очень неуважительно отнеслась к Кимми.
Я фыркнула.
— Кто это сказал? Кимми?
— Да.
— Ну, значит, Кимми не повезло. Уитни — твоя дочь, Брэтт. Если она ведёт себя без нужды неуважительно, воспитывай её.
— Слушай, Сильвия, — сказал он своим надменным тоном, от которого меня трясло, — дети должны остаться с тобой до конца каникул. Вот и всё.
Я вдохнула через нос, выдохнула через рот, стараясь сдержать злость и не сорваться из-за того, что он снова указывает мне, как должно быть.
— Отлично. Тогда скажи им сам, — холодно ответила я. — Позвони Уитни прямо сейчас.
— Ну, дело в том, что я надеялся, что ты скажешь им. Я сейчас на работе, и…
Я расхохоталась, но мне было совсем не смешно.
— Ты совсем с ума сошёл. Я не буду им это говорить.
— Сильвия, сейчас не время мстить.
— О, я не мщу, — ответила я, хотя мои руки дрожали от ярости. — Мне плевать, что с тобой случится — хорошего или плохого. Но я не собираюсь делать тебе одолжение. Ты не хочешь, чтобы они приехали завтра? Скажи им сам. Я не собираюсь разбивать их сердца ради твоего удобства. Ни за что, черт возьми.
— Знаешь, я мог бы не позволить тебе увезти их из штата, — выплюнул он. — Я не стал оспаривать ничего, чтобы тебе было проще. Неужели ты не можешь сделать для меня хоть что-то?
— Дай подумать — нет. Чёрт возьми, нет. Разбирайся сам, Брэтт. Ты этого хотел, — я повесила трубку, швырнула телефон на кровать и закрыла лицо руками.
Моё тело дрожало от ярости. Меня подташнивало. Я хотела врезать ему по яйцам. Хотела закричать так громко, чтобы он услышал. Хотела забраться под одеяло и больше никогда не вылезать.