— Уитни! — воскликнула я, обменявшись с Генри паническим взглядом. — Что вы здесь делаете?
— Мы пришли тебя искать. Ты сказала, что скоро вернешься с бенгальскими огнями, а прошло уже целая вечность. — Ее лицо выражало шок и недоумение, пока она смотрела то на меня, то на Генри. — Что происходит?
— О, ну, мы пошли за ними… Генри и я, то есть… И я не могла вспомнить, куда их положила. Нам пришлось поискать. — Я едва могла думать. Сердце бешено колотилось. Увидели ли они нас целующимися?
Ответ пришел мгновенно, когда Уитни покачала головой и сказала:
— Просто друзья, да? — Затем она проскользнула мимо меня и побежала к дому.
Я обернулась, наблюдая, как она удаляется.
— Уитни, вернись! Здесь холодно, и на тебе нет куртки!
— Мне все равно! — крикнула она в ответ.
Я повернулась к ошеломленным, дрожащим детям и сунула пакет с огнями Китону.
— Вот бенгальские огни. Несите их внутрь и поделите между собой, хорошо? Мне нужно поговорить с твоей сестрой.
— Ладно, — ответил он, взяв пакет и почесав затылок. — Она вернется?
— Надеюсь. Идите внутрь. — Когда они вернулись в амбар, я повернулась к Генри, который выглядел таким же потрясенным, как Китон. — Мне нужно идти.
— Конечно. Прости, Сильвия, — добавил он виновато. — Это моя вина.
— Нет, — покачала я головой, сдерживая слезы. — Это моя. Я должна была предвидеть это. — На мгновение я прижала ладонь к своему лбу. — Господи, о чем я думала?
— Сильвия… — Генри потянулся ко мне, но я отстранилась.
— Отпусти меня, — сказала я, начиная идти к дому. — Мне нужно найти ее.
18
Сильвия
Ворота гаража были открыты, когда я подошла к дому. Как только я вошла через заднюю дверь, я услышала плач наверху.
Я поспешила наверх, и её рыдания становились всё громче по мере того, как я приближалась к её двери. Если это было возможно, моё сердце стало ещё тяжелее. Я попробовала открыть дверь, но она была заперта. Постучала несколько раз.
— Уит? Можно мне войти?
— Нет!
— Пожалуйста, милая. Давай поговорим.
— Нет! Ты опять будешь мне врать!
Я положила обе ладони на дверь.
— Обещаю тебе, я скажу всю правду, Уитни. Просто впусти меня.
— Я больше не хочу здесь жить!
Я глубоко вдохнула.
— Хорошо. Давай поговорим об этом?
— Я поеду жить к бабушке и дедушке Бакстерам в Аризону!
Если бы ситуация не была настолько серьёзной, я бы, наверное, засмеялась. Родители Бретта были совершенно отстранёнными дедушкой и бабушкой, разве что присылали чек на день рождения и Рождество.
— Ты уже говорила с ними?
— Ещё нет. Но я уже собираю вещи!
Я прижала лоб к двери и закрыла глаза, напоминая себе, что значит быть тринадцатилетней, даже в лучшие дни, — все эти запутанные эмоции, противоречивые мысли, желание повзрослеть, смешанное с непреодолимой тоской по детству, и уверенность в том, что тебя никто не понимает. А Уитни приходится справляться с этим ещё и с чувством страха перед потерей, вызванным разводом. Я не винила её за желание уехать, прежде чем её покинут. Я хотела заверить её, что она никогда не потеряет меня. Я хотела, чтобы она знала, что я на её стороне и понимаю её страхи.
Но сначала мне нужно было, чтобы она впустила меня.
— Может, я помогу тебе упаковать вещи? — сказала я через дверь.
Она ничего не ответила, но через мгновение дверь открылась.
— Хорошо, — сказала она, проводя носом по тыльной стороне руки. Затем она резко повернулась и снова начала бросать вещи в чемодан.
Я села на кровать и взяла её любимую игрушку — потрёпанного медвежонка, с которым она спала с самого младенчества. Я давно его не видела.
— Тебе больше здесь не нравится?
— Нет. — Она начала запихивать косметику в футляр на комоде.
Я вздохнула.
— Тогда, наверное, мне придётся собираться тоже.
— Куда ты поедешь?
— Куда угодно, только с тобой. Я не могу жить без моей Уитни. И Китона придётся взять тоже — мне нужны оба моих малыша.
— Почему? Ты же нас не любишь.
Хотя я знала, что это её злость и страх говорят за неё, слова ранили меня. Я заставила себя видеть за ними её настоящие чувства.
— Конечно, люблю.
Она резко обернулась, свежие слёзы катились по её лицу.
— Тогда почему ты так поступаешь с нами?
— Что именно я делаю, милая?
— То же, что сделал папа!
— Уитни, это не так. Обещаю.
— Почему я должна верить хоть одному твоему слову? — спросила она, вытирая слёзы под глазами, размазывая тёмный макияж так, что он напоминал следы от шин. — Я спросила, встречаешься ли ты с ним, и ты сказала нет.