— Вы упомянули в анкете, что вы в разводе. Отец ребёнка…
— Не мой бывший, — быстро перебила я, пытаясь взять себя в руки. — Это кто-то другой.
— Он есть в вашей жизни? Он поддержит вас?
Я кивнула, вытирая глаза салфеткой.
— Да, он есть. И он замечательный. Он меня поддержит.
— Хорошо. И у вас… — она посмотрела на мои документы. — Двое других детей?
— Да, — сказала я, чувствуя, как в животе открывается бездна страха. Как об этом сказать Уитни и Китону? — И я немного волнуюсь, как они воспримут это.
— Дайте себе время привыкнуть, — предложила она, похлопав меня по руке. — А пока давайте запишем вас на ультразвук.
Через час я припарковалась на стоянке у Кловерли и осталась сидеть за рулём, глядя через лобовое стекло, но ничего не видя.
Восемнадцатое сентября. Это была моя предполагаемая дата родов.
Я уже почти на двенадцатой неделе.
Я записалась на ультразвук на следующую неделю, и, скорее всего, там я смогу увидеть и даже услышать сердцебиение малыша.
Боже мой. Я положила обе руки на живот. Внутри меня билось сердце. Сердце, которое мы с Генри создали вместе.
Я закрыла глаза, чувствуя одновременно радость и страх.
Теперь, по крайней мере, всё стало понятно — тошнота, слёзы по любому поводу, головокружение, болезненность груди, постепенное, но устойчивое увеличение веса. Я радовалась этим лишним килограммам и была довольна новыми округлыми формами, но всё же меня не покидало странное ощущение, что с моим телом что-то не так. Поэтому я записалась на приём к врачу, которого мне посоветовала Эйприл.
Эйприл… Что она скажет? Как только я подумала об этом, я поняла: Эйприл меня поддержит. Но что скажут дети? Мои родители? Не делает ли это меня такой же, как Брэтт? А разве я не слишком стара, чтобы рожать? Что, если что-то пойдёт не так?
Откуда-то из глубины души раздался голос — не голос сомнений, а голос силы.
— Достаточно, Сильвия. Перестань беспокоиться и иди к Генри. Скажи ему, что он станет отцом. Ты никого не предаёшь тем, что ждёшь ребёнка. Это невероятное, неожиданное чудо, которое принесёт больше любви в твою семью и в этот мир. Будь благодарна за такой дар.
Когда я открыла глаза, первое, что я увидела, — это дом, в котором я выросла.
Улыбнувшись, я вышла из машины.
— Что случилось? — Генри вошёл в свой кабинет за мной и закрыл дверь.
Я резко развернулась к нему лицом.
— Тебе, возможно, стоит сесть.
— Сильвия, скажи мне, что происходит. — Его лицо было обеспокоенным. Он знал, что сегодня утром я ходила к врачу. Генри обнял меня. — Что бы она ни сказала, всё будет хорошо.
— Ну… — я вдруг почувствовала, как из меня вырывается смех. Боже мой, беременность делает тебя такой переменчивой! — Это… ребёнок.
Одна его бровь поднялась вверх.
— Что?
— Ребёнок. — Я улыбнулась неуверенно. — Я беременна.
Прошло целых десять секунд, пока Генри переваривал услышанное. Он не двигался, не моргал, не дышал. Затем он закрыл глаза.
— Скажи, что я не сплю.
— Ты не спишь, Генри. Я… мы… у нас будет ребёнок. Я почти на двенадцатой неделе.
Вдруг он поднял меня и закружил. Когда поставил на ноги, взял моё лицо в свои руки и громко поцеловал. Его глаза были влажными.
— И ты уверена?
Я кивнула.
— Такие тесты не врут. И она осмотрела меня, чтобы подтвердить.
— Боже мой, Сильвия. — Он прижал меня к себе, крепко обнимая. — Ты не представляешь, как я счастлив.
— Примерно представляю, — сказала я, закашлявшись. — Осторожнее, ты нас сдавливаешь.
— Ой, прости! — Он отпустил меня, но крепко взял за руки и посмотрел в глаза. — Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке? Тебе нужно присесть? Ты счастлива? Ты испугана? Как это вообще произошло? Расскажи мне всё.
Я засмеялась, пожав плечами.
— Я счастлива, Генри. Понятия не имею, как это произошло, и переживаю, как Уитни и Китон воспримут эту новость, но я счастлива. Может, немного боюсь.
— Не бойся. — Его лицо стало серьёзным, и он крепче сжал мои руки. — Я буду с тобой на каждом шагу. Я помогу тебе поговорить с детьми, если ты захочешь. Тебе нечего бояться. Боже, Сильвия. — Он снова обнял меня, на этот раз осторожнее. — Я никогда не думал, что испытаю этот момент. Спасибо тебе.
Когда я услышала дрожь в его голосе, мои слёзы потекли снова. Я обняла его за талию и почувствовала утешение в его знакомом тепле, его крепкой груди, прижавшейся к моей щеке, даже в дырке на его рубашке. Это была настоящая любовь.
Он опустился на колено и посмотрел на меня снизу вверх.