— А! — сказал Д.Б. Уиллер. — Да на здоровье, мой милый. — Он немного помолчал. — Более чем на здоровье, — добавил он. — Ты ведь не большой знаток живописи.
— Ну, — сказал Арчи, — не думаю, что меня можно назвать таким уж великим критиком, но все-таки настолько-то я разбираюсь, чтобы понять, насколько сочен данный экземплярчик. Абсолютно одна из лучших твоих поделок, малышок.
Легкая багровость окрасила круглое розовое лицо мистера Уиллера. Его глаза выпучились.
— О чем ты говоришь, ты… ты, бестолочь?! Или, свихнутый сын Велиала, ты полагаешь, будто эта мазня — моя работа?
— Разве нет?
Мистер Уиллер судорожно сглотнул.
— Это намалевала моя невеста, — сказал он кратко.
— Твоя невеста? Мой дорогой старый малыш, а я даже не знал, что она у тебя есть. Кто она? Я ее знаю?
— Элис Уигмор. И ты ее не знаешь.
— И она написала эту картину? — Арчи растерялся. — Но послушай! Она же захочет узнать, что сталось с этой штукенцией!
— Я ей сказал, что ее украли. Она сочла это большим комплиментом и пришла в восторг. Так что с этим полный порядок.
— Ну, и, конечно, она напишет тебе другую взамен.
— Нет уж! Насколько хватит моих сил, не напишет, — категорично сказал Д.Б. Уиллер. — Слава Богу, она забросила живопись, чуть только я пристрастил ее к гольфу, и уж я послежу, чтобы у нее не было рецидива.
— Но, малышок, — сказал сбитый с толку Арчи, — ты говоришь так, будто картина совсем не тянет. А мне она показалась горяченькой, дальше некуда.
— Да благославит тебя Бог! — сказал Д.Б. Уиллер.
Арчи затрусил своей дорогой, все еще недоумевая.
Затем он пришел к выводу, что художники как класс все чокнутые, с мозгами набекрень и склонные городить не поймешь что. Никогда не следует принимать суждение художника о чужих картинах. Девять из десяти придерживаются взглядов на Искусство, какие безоговорочно открыли бы им доступ в любой приют для умалишенных. Он знавал несколько особей, которые просто бредили штукенциями, с какими ни один нормальный типчик не согласился бы умереть в одной канаве. Его восхищение Уигморской Венерой, пошедшее было на убыль во время беседы с Д.Б. Уиллером, вновь обрело всю свою первоначальную силу. Абсолютная чушь, и нечего больше пытаться доказать, будто она не самая-самая и совсем не то, что мамочка пекла. Достаточно посмотреть, как она нравится Люсиль!
Во время завтрака на следующее утро Арчи вновь поднял вопрос о том, чтобы повесить картину. Абсурдно позволять, чтобы чары такого шедевра пропадали втуне за диваном лицевой стороной к стене.
— Касательно милого старого шедевра, — сказал он, — ну, так как? Думается, пора его где-нибудь повесить.
Люсиль задумчиво поиграла кофейной ложечкой.
— Арчи, милый, — сказала она, — я все время думаю…
— И прекрасно делаешь, — сказал Арчи. — Я и сам не прочь, когда у меня выпадает свободная минутка.
— Нет, я про картину. Ты помнишь, что у папы завтра день рождения?
— А? Нет, старушка, если уж быть честным до конца, то нет. Собственно говоря, твой досточтимый папаша в настоящее время не делится со мной своими сокровенными тайнами.
— Тем не менее это так. И я считаю, что нам следует подарить ему что-нибудь.
— Абсолютно. Только вот каким образом? Я всецело за то, чтобы нести радость и свет и скрасить грустное существование милого старого папаши, но у меня не наскребется и цента. И более того — обозревая горизонт, я не вижу никого, чтобы подоить. Полагаю, я мог бы пощекотать Реджи ван Тайла, но… Не знаю… Заимствовать у бедняги Реджи — это все равно что палить по сидящей птице.
— Ну конечно. И я вовсе не жду от тебя чего-нибудь такого. Я просто подумала… Арчи, милый, тебе будет очень больно, если я подарю папе эту картину?
— Но послушай!
— Ничего другого я придумать не смогла.
— Но ведь тебе же будет ее жутко не хватать!
— Да-да, безусловно. Но видишь ли… папин день рождения…
Арчи всегда знал, что Люсиль — самый милый и бескорыстный ангел в мире, но никогда еще этот факт не доходил до него с такой силой. Он нежно ее поцеловал.
— Черт подери! — воскликнул он. — Ты же просто, ну, ты знаешь! Это самый самоотверженный подвиг с тех самых пор, как сэр Филипп Как Бишь Его дал воды бедолаге, чья нужда была больше его собственной, если ты помнишь данный случай. Мне, если не ошибаюсь, пришлось зазубрить его в школе. Сэр Филипп, бедный старый стручок, изнывал от жуткой жажды, и только он собрался глотнуть за счет заведения, если можно так выразиться, как… Да все это есть в учебниках истории. Именно так поступают настоящие бойскауты! Ну конечно, решать тебе, царица души моей. Если тебе хочется принести такую жертву — ладненько, валяй приноси! Привести папашу сюда и показать ему картину?