Может быть, я слишком серьезно смотрю на вещи? Прошло всего полторы недели. Это просто секс… по крайней мере, я продолжаю убеждать себя в этом. Возможно, мне стоит добавить это к списку лжи в моем блокноте. Фыркаю от этой ехидной мысли.
Мы не встречаемся в публичных местах. Во всяком случае, не для участия в мероприятиях. Вряд ли кто-то заметит или подумает об этом. А даже если и так, кого это волнует?
Ходят слухи, что я с кем-то встречаюсь, но никто не злословит или осуждает. Это лучше, чем я надеялась.
Мое сердце сильно бьется в груди при этой мысли, и я начинаю терять уверенность. Мне было бы наплевать, если бы они сказали, что я стерва из-за того, что начала встречаться слишком рано. Или что я больше не хорошая девочка. Смерть Джейса в некотором смысле была и моей смертью тоже. В этом они бы не ошиблись.
Я не хочу, чтобы отец Джейса видел, что я двигаюсь дальше. Или моя мать. Я закрываю глаза и пытаюсь избавиться от мыслей о том, что моя мать за утренним чаем могла бы увидеть в газете мой снимок, сделанный вчера вечером. Пьяная, в баре с незнакомым мужчиной, который поддерживает меня. Я издаю стон, потирая виски. Да, мне не нужно, чтобы мама это увидела.
Звенят висящие над дверью колокольчики, и я инстинктивно открываю глаза.
А вот и Мейсон. Забываю, как дышать, пока он идет ко мне. Я застыла на месте, словно прикованная к сиденью, и наблюдаю, как он двигается, излучая уверенность. Его серо-стальные глаза кажутся темнее, чем обычно, когда он берется за спинку стула напротив меня и отодвигает его. Ножки стула протестующе скребут по полу, он садится и пристально смотрит на меня.
— Джулс, — мое имя срывается с его великолепных губ. От его грубого баритона я наконец вспоминаю, как дышать.
— Мейсон, — произношу я его имя и улыбаюсь, сама не знаю почему.
Просто ничего не могу с собой поделать. Он заставляет меня чувствовать себя… маленькой девочкой, попавшей в сказку. То, как он носит костюм, входит в помещение, смотрит на меня. Как будто он владеет всем.
Легкая улыбка играет на его губах. Я это сделала. Я заставила его улыбнуться.
Он жестом указывает на мой стаканчик.
— Стоит ли и мне взять его?
Я распрямляюсь и снова смотрю через плечо на стойку с одинокой кассой и стопками кружек за ней. Уже поздно, но эта кофейня никогда не закрывается, потому что этот город никогда не спит.
— Если хочешь, — отвечаю я и поворачиваюсь к нему.
Мейсон протягивает руку через стол и заправляет прядь волос мне за ухо. Его глаза и руки задерживаются на открытой части моей шеи. Кончиками пальцев он медленно, целенаправленно скользит по моей шее. Я чувствую, как меня бросает в жар, желание медленно ползет от того места, где кожа касается моей груди, и ниже… еще ниже. Его близость сбивает с толку. Я не могу думать ни о чем, кроме желания, а это опасно.
Хочу закрыть глаза, но не могу. Я заворожена тем, как он смотрит на меня. Серо-стальной взгляд кажется более мягким, а резкие линии подбородка — менее пугающими, более уязвимыми.
— Думаю, я закажу, — наконец отвечает он, откидываясь назад, чтобы снова занять свое место, — я бы хотел.
Я энергично киваю головой, а затем чувствую себя глупо, когда он издает грубый смешок. Колокольчики звенят в дверях, когда он наклоняется через стол для поцелуя.
Меня охватывает тревога, и я отстраняюсь, как только его обжигающе горячие губы касаются моих. Я ударяюсь спиной о спинку стула и устремляю взгляд на старика в твидовом костюме. Его седые волосы кажется взъерошены ветром, но ему все равно. Светло-голубые глаза смотрят сквозь толстые очки в оправе на меню позади меня.
Я оглядываюсь на Мейсона, чувствуя некоторое облегчение от того, что нас никто не узнает, но это длится недолго. Мое сердце падает, когда я вижу выражение его лица.
Мне не нравится разочаровывать, но тут кое-что другое. Я чувствую себя виноватой за то, что притворяюсь, будто это не так. Но я не имею ни малейшего понятия, что это такое, и боюсь узнать.
— Я не знаю… — я прочищаю горло, пытаясь отдышаться, и говорю ему чистую правду, не желая оскорбить его: — Я не…
— Если ты со мной, — говорит он, и его тон звучит властно. Взгляд Мейсона пронзает меня насквозь, пригвождая к месту и крадя мою попытку извиниться. — То ты со мной, — заканчивает он свою мысль, и я не могу отвести глаза, не могу дышать, не могу ничего сделать, кроме как выдержать его взгляд.
Он, наконец, разрывает нашу зрительную схватку, поднимаясь со своего места и застегивая пиджак. Он не смотрит на меня, проходя мимо и направляясь к стойке. Я смотрю на дверь, раздумывая, а не уйти ли мне сейчас. Тело горит, и я не думаю, что могу сделать это. Я до сих пор даже не знаю, что такое со мной происходит.