В темноте не вижу его взгляд, но голос все еще недовольный. Жутко приятно, что он так переживает за меня.
- Ладно, она сегодня не вернется. Так что развлекайтесь дальше. Но оба думайте следующий раз, что вы делаете…. Пока.
Мэтт отключается и кидает недовольно телефон на стол.
- Мэтт, правда, я сама предложила уйти и прогуляться. Но мне приятно, что ты переживал обо мне и нашел меня на пляже.
Мэтт вдруг поднимает меня за талию и усаживает на стол, провоцируя то, что одеяло разъезжаются, оголяя ноги. Я хочу их сжать, потому что понимаю, что без белья, но сжимаю только ноги Мэтта что оказываются между моих.
- Может, поцелуешь меня в знак благодарности.
- Я целовала.
- Нет, до этого я тебя целовал. А теперь ты, первая.
Мое волнение сливается со стуком капель по крыше. Желание его поцеловать усиливается с очередной вспышкой молнии. Страх растворяется в раскатах грома .
Кладу руку ему на шею и притягиваю к себе. Второй рукой пытаюсь удержать остатки одеяла, но сложно это делать, когда рука Мэтта скользит под одеялом по талии. По животу. Когда забираю себе его поцелуй и хочу больше. Больше его рук. Больше влажный следов на коже. Больше объятий. Всего больше надо. Кажется, этого всегда будет мало. Его всегда будет мало.
Мэтт впивается руками в кожу, сбрасывая с меня одеяло. Оставляя раздетой.
А мне нравится ощущать в темноте его прикосновения. Его губы. Шершавые пальцы на мне. Небольшую щетину на лице, что царапает мне кожу. Святой Антуан Даниэль, закрой глаза и уши. А лучше ложись спать.
- Мэтт, я хочу тебя.
Глава 17. День 6
Я еще не раскрываю глаза, но чувствую, что нахожусь в его руках. Спиной прижимаясь к груди и чувствую его равномерное дыхание мне в шею. Одна рука на моем животе, вторая на груди. Сквозь тонкую кожу век просачивается дневной свет, но глаза открыть я боюсь. Это будет означать, что я проснулась и надо отвечать и анализировать то, что произошло.
Лучше бы я была вчера пьяная. Тогда бы можно было списать мой поступок на вменяемость. Но я все помню. И я действительно, это сделала. Мы это сделали. Во всем мире это называется коротко - “переспали”.
Только ночью, это казалось нормальным, я сейчас я понимаю, что натворила. Я наплевала на все предостережения и, заткнув здравый смысл, прыгнула в эти отношения.
Как вообще это могло произойти со мной. Еще и сама предложила. Как теперь в глаза ему смотреть?
Я ведь уезжаю через четыре дня.
- Да что такого? Как будто первый раз к гинекологу сходила. Ну сходила и сходила. Потом еще сходишь. Чего делать из этого сенсацию? На лбу у тебя после этого тайный знак не проявится. А всем говорить не обязательно.
- Достаточно того, что это знаем мы оба. Надо бежать отсюда. Что он подумает о тебе? Сейчас начнет отпускать свои шуточки.
- Куда бежать? Наоборот развернись и прижмись. Поцелуй первой.
- И будь легкодоступной.
- Они уже переспали. И сделали это вдвоем. Он такой же легкодоступный, как и ты, раз так быстро согласился.
- Про парней не говорят легкодоступный, шлюха и так далее, у них вообще все просто.
- И у тебя просто. Будь как он. Ты откидывай шуточки и будь королевой положения.
Диалог полушарий в моем мозге накаляется, а я так и не решила, что же делать. Я приоткрывая глаза и смотрю на стол. Сдвинутые в сторону книги и бумаги, которые сама вчера оттолкнула, потому что мешали. Полка, об которую стукнулась затылком, когда он целовал мне шею. Перевернутый стакан с карандашами. Когда падал он, я уже не помню…
Внизу живота снова раскаляется спираль, потому что мозг может пытаться мыслить рационально сколько угодно и твердить, что это было неправильным, но так хорошо мне не было никогда.
Я делаю глубокий вдох и долгий выдох, чтобы успокоить внутреннее напряжение. Мне надо побыть одной. Рядом с ним я все-таки не могу думать нормально. Творю то, что мне не свойственно.
Скольжу взглядом по полу и натыкаюсь на груду мокрой одежды. Это не я. Этой ночью точно я была не я. Я аккуратно, чтобы не разбудить Мэтта, убираю одну его руку, потом вторую и, уперевшись в матрас, поднимаюсь. На цыпочках пробираюсь к одежде и, присев, трогаю ее. Все мокрое. Все, черт возьми, мокрое. Конечно, как ему не быть мокрым, если мы ничего не разложили.
Я оттягиваю футболку Мэтта, что сейчас на мне, и сверху вниз читаю надпись “Что смотришь, обнимай”. Глаза поднимаются к потолку, а губы дергаются в усмешке. У него есть хоть одна футболка с нормальной надписью. Может он поэтому практически всегда ходит без них.