Она все поняла по моему лицу. А я попросила ее ничего не спрашивать. Я сама расскажу, когда буду готова и захочу поговорить об этом.
Нёбо до сих пор начинает неприятно тянуть и болеть, когда я вспоминаю наш разговор с Мэттом. Я до последнего мечтала, что мои слова хоть что-то шевельнут в его сердце, и он объявится. Позвонит или напишет. Найдет мой рейс, приедет в аэропорт. Тысячи способов вернуться и встретиться. Попытаться что-то изменить. Но видимо там все закаменело.
Неужели так можно? Просто попрощаться с человеком и заасфальтировать чувства. Как у него это получается? В такое можно поверить только, если не было ничего. У него не было ничего.
Я сотню раз, наверное, заносила палец над его номером, чтобы удалить или заблокировать, но так и не смогла этого сделать. Я давала ему шанс. Знаю, что это глупо и без шрама, идеально, ничего не срастеться уже. И рубец этот периодически будет ныть, натыкаясь на знакомое имя в телефонном справочнике.
Я даже не смогла выкинуть ту ракушку, которую Мэтт достал для меня со дна океана и подписал, его толстовку, которую тоже привезла с собой.
Ракушка, толстовка, несколько совместных фотографий и лист из его блокнота, на котором были написаны несколько строк его почерком.
Я просто взяла непрозрачную коробку, сложила туда свои воспоминания и убрала на шкаф.
Я уже теряла людей и знала, что периодически накатывает такая ностальгия, что хочется выть, поэтому мне нужны были его вещи на этот случай.
- Ками, как он? - Я завариваю сестре горячий шоколад и ставлю перед ней кружку.
- Так и не пришел в себя. - Она вздыхает, делает глоток напитка и поднимает на меня припухшие от слез глаза. Даже не вериться, что неделю назад мы веселились, а сейчас обе были разбиты и опустошены. Даже слез уже не было.
- Что говорят врачи?
- Молиться и не терять надежду, они делают все возможное.
- Ками… - Я обнимаю ее и прижимаю к себе.
- Как мы будем без него? Я не представляю. - Она утыкается мне в живот и всхлипывает, а я провожу рукой по ее волосам, успокаивая.
- Он сейчас жив, значит, борется, значит, есть надежда.
Она вытирает салфеткой нос и снова смотрит на меня.
- Не звонил? - Я смотрю на нее и единственное имя, которое приходит на ум - это Мэтт, но я делаю вид, что не понимаю. - И не писал? Я видела, какая ты летела назад. Слезы твои видела. Что он сказал? Расскажи, мне надо отвлечься.
Не самое подходящее время, потому что все еще болит, но я хочу ее отвлечь.
- Говорила в основном я. Он просто сказал, что я еще ребенок и мне надо повзрослеть.
- Ты ему по себя, конечно, ничего не рассказывала?
- Вскользь, но в подробности я не вдавалась. Да и зачем, Ками? Ты ведь сама говорила это не серьезно все. Я не хотела ничего усложнять своей жизнью. А Райт писал?
- Да, спросил, как я долетела. - Я не подаю вида, но мне тяжело внутри от того, что Мэтту все равно, что со мной. - Но, думаю, на этом все. Летние каникулы закончились и должны остаться в памяти приятным воспоминанием.
Я киваю в знак согласия, пытаясь делать равнодушное лицо, Но внутри горит все от того, что Ками озвучивает эту мысль вслух. Я не хочу терять эти воспоминания, которые каждую ночь накрывают меня, но, понимая, что это путь в никуда, пытаюсь думать о чем-то другом. А мысли снова скатывают меня в ту единственную пропасть, из которой я постоянно пытаюсь выкарабкаться. Я понимаю, что я должна его забыть. Головой понимаю, а очистить мысли от ощущений, что под кожей, в венах, в голове постоянно не могу. Мне надо время, чтобы успокоить мои затронутые чувства.
Не знаю, как у Камиллы получилось так быстро забыть Райта, или я такая наивная и слишком близко приняла ненастоящие ухаживания Мэтта. Я даже не понимаю толком любовь это или нет. С одной стороны, как будто оторвали часть сердца и выбросили. А там ноет постоянно, в мыслях постоянно он, с другой стороны, я ведь понимаю, что это все равно ни к чему не приведет хорошему. Не будем мы вместе. Не сможем вместе. Может, я просто должна дать себе время отвлечься от него и вернуться к своей жизни.
- О чем задумалась? - Вырывает из мыслей Ками.
- Когда твоему папе станет лучше, съездим в Оттаву на недельку?
Она кивает, но боится озвучивать свои мысли вслух. А я верю, что все наладиться, хоть последнее все и катится куда-то не туда. После Мэтта я даже гороскопы читать боюсь, чтобы не знать, что будет дальше.
Мы обе оборачиваемся на звонок городского телефона. Тело передергивает неприятно от мысли, что звонок раздается туда.