— Я согласен с вами и не могу спорить, потому что это очевидно. Раньше или позже, но мы будем снова и снова сталкиваться с ней. В конечном счёте, это обязательно случится где-нибудь ещё.
— Отсюда и мои страхи, — подтвердил Лейф. — Вы же сами их и раздуваете, — заметил Пэскью. — А меня это не беспокоит. Я этого совершенно не боюсь. Какое мне дело до того, что какой-то ненормальный разведчик откроет формы ещё более медлительные, чем неспешиты? Они решительно никак не повлияют на мои юные годы.
— Так ли уж ему надо искать более медлительных? — не без ехидства поинтересовался Лейф.
Пэскью удивлённо уставился на него.
— О чём это вы?
— Всё та же проблема темпов, с которой вы уже согласились. Переверните её и посмотрите на неё с другой стороны. Что произойдёт, если мы наткнёмся на форму, которая будет в двадцать раз быстрее нас? Форму, которая будет смотреть на нас так же, как мы смотрим на неспешитов?
Помолчав пару минут, Пэскью потёр лоб и неуверенно произнёс:
— Это невозможно.
— Разве? Почему?
— Потому что мы бы уже встретились с ними намного раньше. Они должны были найти нас первые.
— А что, если они появятся в сто раз позднее? Или они молодой вид, и их возраст равен одной десятой нашего, но они уже догнали нас по уровню развития?
— Послушайте, — произнёс Пэскью, и на его лице появилось то же выражение, которое было у его собеседника в течение последних нескольких недель. — Здесь и так хватает забот, а вы ещё придумываете себе новые.
Тем не менее, когда корабль совершил посадку, он всё ещё продолжал обдумывать все возможные варианты этой задачки; и было видно, что с каждой минутой она тревожит его всё больше.
В рубку вошёл офицер Четвёртого Сектора, неся с собой кипу документов. Это был тучный субъект, сияющий деланным радушием.
— Лейтенант Воген, к вашим услугам, командор, — восторженно доложил он. — Надеюсь, у вас было приятное и полезное путешествие.
— Оно могло быть хуже, — сухо ответил Лейф. Излучая саму доброжелательность, Воген продолжал:
— Мы получили сигнал с Земли от Маркхэма из Ведомства Назначений. Он хочет, чтобы вы после проверки состояния корабля и дозаправки полетели взглянуть на планету «Девчоночка». Её точные координаты указаны в послании.
— Как, вы сказали, она называется? — переспросил Пэскью.
— Девчоночка.
— Да хранит нас небо! Девчоночка! — Он тяжело сел и вперился взглядом в стену. — Девчоночка!
Он поиграл пальцами рук и повторил это название в третий раз. По некоторой причине, наилучшим образом ему известной, он был уже просто загипнотизирован Девчоночкой. Наконец, как бы что-то подозревая, спросил:
— Кто сообщил о ней?
— Я точно не знаю. Но здесь должно быть написано. — Воген с готовностью порылся в своих бумагах. — Да, вот есть. Этого парня зовут Арчибальд Бойделл.
— Так я и знал! — взвизгнул Пэскью. — Я ухожу в отставку. Я немедленно слагаю с себя обязанности.
— Вы немедленно слагали с себя обязанности, по крайней мере, раз двадцать за последние восемь лет, — напомнил Лейф. — Это становится скучным.
— В этот раз я говорю совершенно серьёзно.
— То же самое вы говорили и раньше. — Лейф вздохнул и добавил: — И если вы действительно побежите сейчас писать рапорт, то скоро у вас будет прекрасная возможность вежливо предложить мне пойти к чёрту.
Пэскью замахал руками:
— Постарайтесь успокоиться и давайте посмотрим на вещи разумно. Какая космическая команда, в здравом уме и истоптавшая в космосе не одну пару этих чёртовых ботинок, может отправиться на мусорную свалку с таким именем — Девчоночка?
— Мы можем, — вымолвил Лейф. Он подождал, пока кровь отхлынет у него от лица, и закончил. — Почему бы не нам?
Плюхнувшись на стул, Пэскью минут пять сердито поглядывал на командора, прежде чем заговорил снова:
— Вероятно, что так. Да поможет мне Бог, я, наверное, слабый человек. — Он немного помолчал, глядя перед собой остановившимся взглядом, затем перенёс своё внимание на Вогена. — Назовите её имя ещё раз на тот случай, если я неправильно его расслышал.
— Девчоночка, — услужливо произнёс Воген, как бы извиняясь. — Он присвоил ей код 0/0.9/Е5, указывающий на присутствие там разумной, но отсталой формы жизни.