Мои колени дрожат от его сладких, но грустных слов. Он действительно говорит обо мне? Он боится быть отвергнутым? Мне трудно поверить, что самый распутный игрок из всех игроков Тристан Прескотт говорит такое.
Я провожу руками по его груди, обхватывая пальцами его плечи, нуждаясь, чтобы он закончил, но не в силах сказать ни слова ободрения. Что, если я ошибаюсь? Что, если он говорит о чём-то совершенно другом? Или, может, он наболтал кучу сентиментальной чепухи, чтобы заставить меня раздеться.
Не знаю даже, что и думать.
— О-одна минута, — шепчу я, мой голос дрожит, а сердце колотится в горле. Возможно, я веду себя подло, но, Боже мой, и он был невероятно подл со мной сегодняшним вечером. До сих пор не могу поверить, что он флиртовал с Тони, откровенно игнорируя меня. Мне всё равно, насколько сладки его слова, он вёл себя как мудак.
Тристан поднимает голову, его голубые глаза тревожны, как внезапная сильная буря.
— Именно так я к тебе и отношусь. Ты чертовски пугаешь меня, Александрия.
Мы смотрим друг на друга, в доме жутко тихо, единственный звук — стук моего сердца в ушах. Он придвигается ближе, его вопрошающий взгляд опускается, задерживаясь на моих губах на очень короткий и безумно напряжённый момент, который, как мне кажется, когда-либо испытывала. Его взгляд возвращается к моим глазам, и мой рот покалывает в предвкушении. Я не отвечаю ему словами. Я просто закрываю глаза, приоткрываю губы.
И жду.
Через секунду он уже там, его губы на моих, его рука в моих волосах, другая рука на моей талии, его горячие пальцы скользят под мой свитер, чтобы коснуться моей обнажённой кожи. Я резко вздыхаю от первого прикосновения, мои губы раздвигаются ещё шире, и он проскальзывает языком в мой рот, углубляя поцелуй.
От него слегка пахнет пивом. Мятой. Тристаном. Мои руки движутся к его затылку, как будто я не контролирую их, и я хватаюсь за его волосы, прижимаясь к нему всем телом. Я чувствую, как его член, твёрдый и толстый, прижимается к ширинке джинсов, и ответная пульсация вспыхивает у меня между ног. Моя задница тоже вибрирует, что… странно.
О. Это мой телефон.
Я прерываю поцелуй и тянусь за телефоном, вытаскивая его из заднего кармана джинсов. Разочарованное рычание звучит из глубины горла Тристана, как только я смотрю на светящийся экран.
«Ваши десять минут истекли. Тащи свою задницу сюда».
Подняв глаза, изучаю измученное выражение лица Тристана, его волосы в беспорядке от моих рук, щёки покраснели от выпивки и нашего поцелуя, или, могу только предположить — может, от его признания. Ему стоило огромного мужества сказать то, что он сказал. Но достаточно ли этого? Я ещё не готова простить его. У меня был пример, учитывая, что это была проблема моей матери — она слишком легко простила моего отца, и посмотрите, куда это привело её? В тюрьму.
— Мне пора, — шепчу я дрожащим голосом.
— Александрия, — начинает он, но я качаю головой, толкая его в грудь, так что у него нет выбора, кроме как отступить от меня.
— Я должна, Тристан, — неуверенно улыбаюсь. — Спокойной ночи.
Он хмурит брови и выглядит таким растерянным, что мне почти жаль его.
— Что ты делаешь завтра?
— Я завтра работаю, — и встречаюсь со Стивеном.
— А после работы? — он хватает меня за руку, переплетая наши пальцы. — Я хочу тебя видеть.
— Я… — я с трудом сглатываю. — У меня планы.
Его лицо мрачнеет.
— С кем?
Мой телефон вибрирует, и я смотрю на него. Ещё одно сообщение от Келли.
«Поторопись. Здесь так холодно, что зуб на зуб не попадает».
— Мне нужно идти. Келли ждёт меня, — протискиваюсь мимо него и направляюсь на кухню, радуясь, что там никого нет, так что мне не придётся вести светскую беседу или что-то в этом роде. Я практически бегу, и когда рукой уже касаюсь дверной ручки, Тристан хватает меня сзади, обнимая за талию, и поворачивает меня лицом к нему.
— Что бы ты ни делала завтра вечером, отмени свои планы, — требует он. — Нам нужно разобраться с этим.
— Не с чем разбираться, — возражаю я. — Я услышала, что ты сказал.
Он смотрит на меня так, словно я сошла с ума.
— И это всё? Это твой ответ?