Я не планировала, что это произойдёт. На самом деле не планировала. Я решила, что мы отправимся на пробежку, дабы избавиться от той сексуальной неудовлетворенности, которая накапливалась между нами. Но потом я сняла кофту, и стоило ему бросить один взгляд на мой спортивный лифчик, как всё было позабыто. Наше либидо снова включилось, и вот она я, в леггинсах на лодыжках и в туфлях, практически голая, в то время как он всё ещё полностью одет.
Из-за одежды это может быть немного неловко.
Но когда он стягивает мои трусики, открывая меня себе, на его лице по-прежнему играет улыбка. Он резко вдыхает, его ноздри раздуваются, улыбка исчезает, когда он растворяется во мне. Волна возбуждения проходит через меня, я чувствую себя сексуальной. Всесильной. То, что я могу вызвать у него такую сильную реакцию, ничего не делая на самом деле, просто существуя, — это пьянящее ощущение.
— Я так чертовски сильно хочу попробовать тебя, — он держится за мои бёдра, обхватывая их большими руками. Я жду и наблюдаю, едва дыша, дёргаясь напротив него, когда он утыкается носом в мою киску. Его рот. Он целует меня там, сначала нежно, потом более настойчиво. Поцелуи с открытым ртом, которые так приятны, что можно упасть в обморок. А когда присоединяется и его язык, лаская мою влажную кожу, я не могу сдержать громкого хныканья.
Такого громкого, что он поднимает на меня глаза, и эта порочная улыбка снова прочно обосновалась на своём месте.
— Ты в порядке?
Киваю.
— Я всё ещё обута.
Посмеиваясь, он помогает мне и стаскивает обувь с моих ног вместе с носками, затем снимает леггинсы и трусики, пока я не оказываюсь голой перед ним. Обнажённой, полностью выставленной напоказ при дневном свете, где он может изучить каждый мой недостаток.
— Ты чертовски красивая, — благоговейно шепчет он, скользя руками по моим бёдрам, по внешней стороне голеней. Я стою на дрожащих ногах, глубоко вдыхая, отчаянно пытаясь держать себя в руках.
С ним в таком состоянии я чувствую себя безумно уязвимой. Прошло много времени с тех пор, как я испытывала подобное, и никогда до этого так сильно. Я так долго была отстранённой, пряталась в тени, пытаясь опять крепко встать на ноги. С самого начала я говорила себе, что не должна связываться с таким парнем, как Тристан. Что он заставит меня чувствовать себя слишком уязвимой, слишком чувствительной, слишком… всё.
И вот она я. Обнажённая. Открытая. Незащищённая. Уязвимая. Его руки на мне, губы ласкают мою кожу, он поклоняется моему телу, заставляет меня чувствовать себя так хорошо, так чудесно, восхитительно…
Живой.
— Ты дрожишь, ангел, — он касается моего бедра пальцами, проводит ими вниз, по моим лобковым волосам. — Я заставляю тебя нервничать?
Киваю, моё горло слишком пересохло, чтобы говорить.
— Почему?
Я качаю головой, не желая отвечать.
— Ты тоже заставляешь меня нервничать.
От удивления после его тихого признания вскидываю голову. Я смотрю на него сверху вниз широко раскрытыми глазами, мои губы приоткрыты, хотя я всё ещё не могу говорить. Он кивает в ответ, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в верхнюю часть правого бедра, его тёплые губы задерживаются на моей коже, как будто он не хочет останавливаться. Я вздрагиваю от этого нежного жеста.
— Это правда, — бормочет он. — Ты ошеломляешь меня. Я не понимаю своих чувств к тебе.
Провожу рукой по его мягким волосам, молча поощряя его продолжать.
— Ты слишком хороша для меня, ты знаешь это? — он откидывает голову назад, наши взгляды встречаются. Его голубые глаза такие тёмные, в них бушует знакомая буря. — В конце концов, я, вероятно, только причиню тебе боль.
Я вздрагиваю от его выбора слов. Конец. Кто хочет слышать это слово, особенно когда то, что у нас есть, только начинается?
— Ты поглощаешь меня, Александрия, — продолжает он грубым голосом. — Я провёл с тобой всю ночь, а на следующий день всё, о чём мог думать, — это когда я снова увижу тебя в следующий раз. Ты в моих мыслях, моих снах. Обычно такого не бывает. Никогда. — он качает головой, выглядя почти раздражённым. — Ты первая девушка, которая заставила меня чувствовать себя так. Хотя я пытался это отрицать.
Он пытался?
— Я пытался убедить себя, что ты мне не нужна, но к чёрту всё это, — он поднимается на ноги, почти пугая, когда стоит так близко ко мне, его руки всё ещё на моих бёдрах, его тело излучает тепло. Он — это всё, что я могу видеть, слышать, чувствовать. — Я хочу тебя, Али. Я хочу тебя так чертовски сильно, что меня убивает просто экспериментировать с тобой или что бы мы там ни делали, чёрт возьми. Когда всё, чего я действительно хочу, это затащить тебя в эту кровать и трахать тебя до потери пульса.