Как выяснилось, в планы священника не входило отпускать нас так скоро. Меня лишь поразило, что ему на редкость быстро удалось отбиться от восторженных поклонниц его духовной стези и шустро припустить вслед за нами. Едва только оказавшись на мощеном крыльце, падре окликнул Лилиану. Разумеется, нам пришлось остановиться и с непроницаемыми лицами дожидаться, когда он нас нагонит. Наконец, падре приблизился и, разводя руки во всеобъемлющем жесте, он обратился к моей прапрабабушке:
— Лилиана, душечка, проповедь моя в действительности столь ужасна, что ты буквально сбежала из дома Божьего?
Лилиана рассмеялась и, дружески положив ладонь на плечо священника, ответила:
— Эдвард, твои рассуждения всегда глубоки и поучительны, а уж проповедь о Данииле и вовсе одна из моих любимых, а потому напрасно ты подозреваешь меня в таком коварстве!
— Рад своим заблуждениям! Мне, как служителю церкви, кажется истинной трагедией лишиться такого ревностного прихожанина, как ты, Лилиана, - слова падре хотя и были произнесены в шутливой интонации, но в их искренности сомневаться не приходилось. Затем он коротко посмотрел на нас с Александром и, вновь переводя дружеский взгляд на прапрабабушку, учтиво спросил: — Ты не представишь мне своих спутников? Уверен, что вижу их впервые в своем приходе, хотя сюда вхожи все представители тринадцати семейств.
— Не напрягай свою память, Эдвард, ты в самом деле прежде никогда не видел моих спутников, разве что когда они были еще детьми, — спокойно лгала Лилиана. — Это Нейтон и Энн Оуэн. Старшая ветвь.
На лице священника проступило удивление, смешанное с сочувствием. Неуверенным голосом он пробормотал:
— Да, с нашей последней встречи прошло около двух десятилетий… Как же вы изменились с тех пор. Искренне рад видеть вас в Бринне, нашем родном городе.
— Такие теплые дружеские встречи лишь добавляют родному городу гостеприимства, — спокойно ответил священнику Александр и пожал протянутую руку.
Незаметно наша беседа привлекла нежелательных участников и слушателей. Несколько ненатуральных блондинок и их спутники, проходя мимо, вдруг останавливались, заинтересованные разговором и нашими личностями. А когда она еще и узнавали, кто мы с Александром такие, вернее, кому старательно подражаем, интерес превращался в допрос с пристрастием.
— Чем же вы занимаетесь, мистер Оуэн? — бестактно спросила молодая женщина с фиолетовыми тенями и ярко-алой помадой.
— Обычное дело. Я коммерсант, — спокойно ответил Александр, по сути, даже не солгав.
— И что является объектом вашей коммерческой деятельности? — в разговор включились напыщенные бизнесмены в желании поэкзаменовать самого Александра Эйдена. Откуда им знать, что этот молодой мужчина в свои тридцать уже управляет целой корпорацией, не обходя вниманием и дочерние предприятия.
— Все понемногу. Мы ведь стоим на пороге эпохи новых возможностей, грех этим не воспользоваться, — Александр ловко обошел конкретного ответа, чтобы не создать резонанс между истинной историей Оуэнов и нашей легендой.
А вообще его умение уверенно и свободно держаться, исключительная способность сохранять хладнокровие в любой ситуации быстро поубавили прыти у этих важных господ мериться кошельками. Я была почти уверена, что перед нами красовался некто из семьи Макдуглов, уж очень знакомая манера самообожания свысока взирала на окружающих. Очередной его вопрос выдернул меня из размышлений:
— А вы, юная леди, какому занятию вы посвятили себя?
С трудом удавалось сохранять приветливый вид.
— По образованию я лингвист, помогаю брату в делах, касающихся контрактов с иностранными компаниями, — убедительно рассказывала я сведения об Энн, которые нам удалось найти в семейном архиве Оуэнов.
— Сколькими языками вы владеете, милочка? — ехидным голоском уточнила еще одна красногубая блондинка.
— Пятью, не считая родного, — вежливо отозвалась я.
— А Клементина, ваша тетка, уже знает в вашем приезде? — выкрикнул кто-то из толпы, и вопрос тотчас же поддержал вездесущий падре.