— Да. Я просила, умоляла ее освободить от власти Дуана, но даже сам Хронос не смог бы этого сделать. Ивейна рассказала мне о смерти Великого Хроноса, об их несчастной любви… Мне было очень тяжело. Дуан мучил меня, заставлял смотреть в будущее, искать того, в ком переродится магия Хроноса, а я не знала защиты от его жутких черных глаз. Тогда Ивейна рассказала мне новую сказку о любви. О вечной любви. У нее не было конца, как у их с Хроносом истории, только так я смогла утешаться бессонными ночами. А однажды, мне было послано новое видение, в нем я и увидела вас двоих. Я поняла сразу, что именно вам перейдет магия бога пространства и времени, так же, как и о чувствах между вами. Тогда-то я и дала вам эти имена.
— Сьюзен, тебе известно, как победить Кихра?
— Нет, этого я не знаю, простите! — на глаза девочки навернулись слезы, и она продолжила: — Я знаю только то, что он попытается повторить историю. Чтобы завладеть желанной силой, Дуан должен забрать магию Хроноса из тела, которое покинули чувства — мертвого тела. Только пылкое сердце способно дать защиту древней силе пространства и времени, в остывшем – не сберечь ничего.
— Когда это произойдет?.. — запинаясь, спросила я.
— В незримом будущем — для меня. Для вас — скоро, — сказала маленькая Сьюзен необычайно серьезным голосом. Она обратилась сначала к Александру, а затем ко мне: — В тебе, Океан, сила и мудрость Хроноса, тот же взгляд, полный решимости. Лазурь, у тебя же мужество и вера Ивейны, очень сильная духовная магия, она влечет, влечет… Не страшитесь тьмы, она питается нашими страхами. Только приняв вызов, у вас будет шанс для спасения. Отвага — лучшее из того, что осталось, но и это не мало.
Кто-то вдалеке выкрикнул имя Сьюзен, и она машинально обернулась. Девочка уже собиралась уйти, но я остановила ее:
— Постой, Сьюзен, — я присела на корточки перед хрупкой малышкой и протянула ей веточку жасмина, которую сорвала у часовни Д’Амары. — Знаю, опасно приносить сюда что-то из будущего, но ведь этот подарок совсем безобиден, правда?
Сьюзен часто закивала головой и заплакала, бросившись мне на шею. Всхлипывала и я, что не могу помочь, не могу изменить ее роковой судьбы. Девочка зарылась в мои волосы ангельским личиком и очень тихо, чтобы никто не мог слышать, прошептала:
— Верь своему сердцу и только ему. Даже если все мертво, веру свою хоронить не торопись. В ней ваше спасение…
— Обещаю. Спасибо тебе, милая Сьюзен…
Мы смотрели вслед удаляющейся Сьюзен, зная, что несколько дней она обретет вечный и долгожданный покой… Как же горько мне было от осознания этой жестокой правды – только смерть способна освободить душу Сьюзен беспощадного взгляда Дуана. Самоотверженно принимая смерть, Сьюзен дарует нам шанс на жизнь.
Александр прижал меня к себе и тихо произнес:
— Нам пора домой, Аманда…
В глазах по-прежнему стояли слезы, я по-детски вытерла их тыльной стороной ладони и всмотрелась в суровое лицо Александра. Он был напряжен из-за истории, которую поведала Сьюзен. Мне хотелось хоть как-то отвлечь его от горестных мыслей, сглотнув дурацкий ком в горле, я сказала:
— Океан… Знаешь, это очень романтично и так тебе подходит. Только надо бы добавить — Северный Ледовитый!
Сработало моментально. Александр отвлекся от тягостных дум и, хитро улыбнувшись, спросил:
— Почему Северный ледовитый?
— Холодный, потому что… — не успела договорить я, как он тотчас прижал меня к себе и совсем не холодно поцеловал.
Спустя мгновение мы оказались в гостиной домика в горах — нашего убежища. Александр целовал меня неустанно, а я пыталась унять порхающих в животе бабочек.
Высокие окна остались не зашторенными, хрустальным сиянием лился сквозь них лунный свет прямо к нашим ногам. Вокруг царило безмолвие, и сквозь него было слышно лишь биение наших сердец. За стеклом в свои права вступила ночь. Набросив на мир шифоновую дымчато-черную вуаль, она расшила ее миллионами бриллиантовых звезд. Это было красиво. Но все эти красоты меркли перед глубокой синевой глаз Александра, которая завораживала и притягивала одновременно. Она манила меня к себе, точно маяк потерявшегося средь черных глубин странника.
Александр бережно убрал мои волосы за спину и прильнул губами к шее. Теплый бархат его губ неустанно касался моей кожи, а сильные руки все крепче сжимали в объятиях мое требующее любви тело. Все это время я умышленно не закрывала глаз, позволяя Александру видеть все до единой мои эмоции, каждый оттенок переживаемых чувств. Сегодня я как никогда хотела быть открытой книгой для него, впервые обнажив перед Александром не только тело, но душу. Именно сейчас пришло твердое осознание, что хочу быть согрета только его объятиями, чтобы лишь его уста шептали мое имя в жаркий ли полдень, иль беззвездными зимними ночами. Листая еще невысохшие страницы памяти, я уже знала совершенно точно, что люблю его, люблю не только теперь, но всегда, с самого первого моего презрительного взгляда, с самого первого циничного замечания.