— Нет, — предугадывая мои намерения, ответил он. — Слишком рискованно, перевес на стороне врага и внушительный.
— Тем более, Александр, я должна пойти и помочь! Они погибают там из-за меня, вместо меня...
— Нет, Аманда, они исполняют свой долг. Неспящие – рабы своего вечного проклятия, нет им свободы, нет и выбора. Жизнь в угоду борьбе. Только так, и ты лучше прочих это знаешь, ты, как никто, всегда ощущала тяжесть этого бремени на себе.
— Александр, молю, позволь мне быть там рядом с тобой! Позволь мне смотреть в лицо опасности на передовой, а не прятаться за спинами других в ожидании и смятении. Не могу я метаться по крепости, сходя с ума от бездействия.
— Аманда, они только этого и ждут! Ждут единственного шанса завладеть тобой. Что будет, если это все же произойдёт? Ты подумала, что станется со мной, если однажды я не уберегу тебя, если вопреки всем клятвам своим и усилиям я допущу ошибку или не смогу оказаться рядом в нужный момент? Подумала ли о том, что в тот же миг, когда ты меня оставишь, я возненавижу себя лютой ненавистью, и она мгновенно испепелит мою душу дотла? Скажи, как могу позволить тебе выйти на передовую, когда ты – то единственное, что оберегаю, точно разъяренный зверь, с самого первого дня нашей встречи? Аманда, я люблю тебя и потому не могу позволить того, о чем просишь...
Я не могла ничего ответить, только закусила дрожащую губу и прижалась щекой к его груди. Александр крепко обнял меня, целуя в затылок, и прошептал:
— Обещай, что останешься здесь, что бы ни случилось...
— Обещай, что вернёшься ко мне, что бы ни случилось...
— Не обещаю – я клянусь, Аманда, что не оставлю тебя никогда, — ответил Александр и чувственно поцеловал меня.
В следующий миг он ступил в ночь, и ночь эта стала для меня бесконечной. Все эти затянувшиеся часы отчаяния я не находила себе места и жадно прислушивалась к любому шороху за окном. Сколько километров я намотала по комнате в попытке хоть немного успокоиться, не счесть. Сколько волос выдернула, вскидывая руки и хватаясь за голову в реакции на каждый вопль, доносящийся из долины, сколько раз прикусила язык, неустанно бормоча какой-то неврастенический бред… Я накручивала себя все больше и уже намеревалась нарушить данное Александру слово, но вновь пересиливала панику и принималась метаться по комнате. И так повторялось бесконечно долго. Затем я спускалась в гостиную, где также на иголках сидели мама и Софи. Их немые, но многозначительные взгляды нервировали меня еще больше, и я снова запиралась в своей комнате, прислушиваясь к любому шороху за окном.
С приходом рассвета легче не стало. Вдруг звуки ожесточенной битвы в одночасье смолкли, вот тогда я поняла, что такое истинное безумие… Деменция почти овладела моим разумом, когда на балконе появился Александр. Его одежда была изорвана, на теле зияли глубокие раны, но хуже всего, что от него так и веяло аурой душегубов. Они снова касались его, снова пытались отнять у меня его душу…
Я бросилась к Александру и вцепилась в него мертвой хваткой. Он глубоко выдохнул и закрыл глаза. Александр собирал силы для восстановления. Едва держась на ногах, он прильнул губами к моим губам, и с каждой секундой его поцелуй становился все настойчивее, а объятия крепче. И вот минуту спустя мы уже оказались на постели, но за дверью послышались какие-то звуки, и Александр перенес нас в самое тихое место на всем свете – домик в горах.
* * *
Две недели длилась подготовка к Большому благотворительному аукциону. На фоне общей суеты, тревоги минувшего сражения с демонами в нашем поместье волей-неволей отошли на второй план. Мне же в мероприятии, равно как и в схватке с приспешниками Кихра, не довелось ни поучаствовать, ни поприсутствовать.
В тот единственный раз, когда мне по-настоящему захотелось выйти в свет, по строгому и непреложному настоянию моей семьи делать это было категорически запрещено. Меня снова посадили под замок от внешнего мира и снова приставили неусыпную охрану, а, памятуя о нападении демонов и душегубов несколькими днями ранее, количество охранников было увеличено в шесть раз, что составило, по меньшей мере, около трехсот полукровок и Неспящих. Главы тринадцати семейств дошли до крайней степени паранойи, и просто отправили в наше поместье всех(!) имеющихся телохранителей, и теперь этот военный лагерь расположился прямо за окнами нашего дома. Вообще, как выяснилось, это еще не самая серьезная степень охраны. Сперва предполагалось, что в виду военного положения, в аукционе примут участие только ключевые участники мероприятия, остальных же не станут отрывать от ночных вылазок и борьбы с Кихром, чтобы город все также оставался под наблюдением и защитой. В итоге, было принято решение устроить выходной даже для охотников и позволить немного прикоснуться к простой человеческой жизни. Конечно, среди Неспящих были и такие, кто с удовольствием проигнорировал светское мероприятие и вновь отправился на ночные улицы Бринна, но большая часть все же воспользовалась выходным днем по назначению, тем более вообще неизвестно, когда в следующий раз подвернется такая возможность.