В свой боевой крик я вложила всю злобу и боль проклятой судьбы Неспящих, всю ярость принял мой клинок, с громким звоном извлеченный из перевязи. Так началась моя схватка за возможность в последний раз увидеть самого дорогого для меня человека на всем свете.
Обезображенные лица демонов мелькали всюду. Они бросались на меня со всех сторон, в непримиримом желании угодить повелителю, во что бы то ни стало уничтожить носителей магии Хроноса. Их острые клинки свистели в воздухе передо мной и частенько задевали. Давно на моем теле не было следов битв, слишком давно.
Смертельный танец с приспешниками Кихра распалялся все больше, питая мой гнев и подавляя мой страх. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как я приехала к Кэмдену, но позади меня уже осталась длинная дорога из трупов. Я была одержима яростью и не чувствовала ничего, кроме нее. Впереди беспросветной стеной стояли демоны, еще одна временнАя единица, и я перебила их всех.
Взяв мгновенную передышку перед новым сражением, я машинально обернулась назад. Со всех ног из леса ко мне неслись мои друзья.
— Больше мы не одиноки в этой схватке с судьбой, Александр, — сквозь учащенное дыхание прохрипела я и бросилась вперёд, ступая прямо по трупам демонов.
Следом за мной в гущу битвы помчались Мэтт, Нина и Джаред. Их праздничные костюмы вмиг залились черными пятнами демонической крови. Повсюду мелькали огни фар подъезжавших к Кэмдену машин. Подмога прибывала. Вдали слышались крики отца и мистера Ви, а также многие другие, которые в общем гуле я просто не узнала. Подоспели на схватку и охотники, дежурившие сегодня в Бринне по собственной инициативе. Каждый из нас знал цену этой битвы, каждый из нас отчетливо представлял, какая расплата последует за поражением. В эту ночь никто из нас не щадил себя, до последней капли проливая кровь на черный камень Кэмдена. Кихр сделал свой ход – самовольно поставив на кон жизни каждого из нас и существование Неспящих в целом. Наш черед.
Звон металла возрастал, заклятия искрились во все стороны, но меня в этот момент волновало лишь то, что происходит там, впереди, где основная масса душегубов сражалась с Александром. Такой ярости я не испытывала прежде, ее всепоглощающая энергия позволяла моему клинку практически беспрепятственно рубить вражеские головы. Не ведая усталости, я продвигалась все дальше, а трупы демонов валились к моим ногам.
Несмотря на внушительное количество подоспевших Неспящих, врагов меньше не становилось. Кихр подготовился основательно, он выверял и делал ставки именно на эту битву. Краем глаза я видела, как сомкнутые кольцом врага сражаются мои друзья, близкие и даже едва знакомые мне люди. Тогда моя ярость полнилась новой силой, и я с большей неистовостью прорубала себе путь к Александру.
Не успевала я свергнуть одну вражескую стену, как за ней тотчас вырастала новая, вновь и вновь преграждая дорогу. Демонов тоже переполняла злоба за все те неудачи, что постигли их предшественников. Они жаждали мести, подгоняемые плетью хозяина.
Впереди вдруг все стало статично. До того конвульсивно перемещающиеся демоны замерли на местах. Мое сердце пропустило несколько ударов. И тогда сквозь прорех в плотном строю из слуг Кихра я увидела Александра. Он едва держался на ногах, тело его снова было покрыто рваными ранами, что оставляют аконитовые чакры. Горечь ядовитого корня пропитывала воздух вокруг. Александр стоял в кольце душегубов, будто жертва ритуала. И вдруг один, тот, что показался мне мощнее и свирепее прочих, кого я видела в глазах Карлуши, извлёк из-под плаща клинок с изогнутым лезвием и испещряющими его поверхность письменами. Чёрный, точно сердце самого Властителя. Это был Церхей, клинок, единственно способный сразить и сразивший Хроноса - бога пространства и времени, силой которого мы с Александром обладали.
Дальше все происходило, как в замедленном, призванном мучить кошмаре. Я бросилась наперерез, выкрикивая заклятия. Душегубы вырастали передо мной, не позволяя ни мне, ни моим проклятиям помешать ритуалу осуществиться. Меня в два счета обезоружили. Помню, как цепкие ручищи схватили запястья, как вырывалась, но все попытки освободиться легко гасились врагом. Вдали смолк шум сопротивления, повсюду лишь полчища душегубов, а их главарь уже занёс клинок смерти над Александром.