– Она счастлива.
– Я рад…
Его лицо озарила сияющая улыбка, и глаза закрылись навсегда.
– Молитвами святых отец наших… Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. Царю Небесный…
Трисвятое по Отче наш. Господи помилуй… Господи помилуй… Господи помилуй…
Ксю не слышала зычный голос священника, читавшего отходную. В ее руках потрескивала
свеча, и капли раскаленного парафина капали на ничего не чувствующие руки. В глазах не
было слез, она их выплакала ранее, бессонными ночами. Борис стоял здесь же, за левым
плечом, но не мог унять уничижающей печали. В душе разверзлась пустота, в ней не было
больше ничего. Деда забрал все с собой, оставив только добрые воспоминания ее детства
и юности. Что делать если в самый последний момент ты сдалась? Силы оставили тебя и
произошло то, чего ты всегда боялась: ты споткнулась. Споткнулась на последнем шаге. А
надо было пройти всего чуть-чуть, потерпеть несколько дней. Что значит это время в
сравнении с вечностью?
Когда гроб уже опускали вниз, в зияющую чернотой яму, она вдруг отчетливо осознала, что больше уже никогда его не увидит. Уже ничего не будет, с ними все уже было! Ксю
кинулась вперед, упав на колени, и никто не смог ее удержать.
– Прости меня, Деда…
Не думая о героизме
…Стояли возле Гудермеса уже около месяца. После череды боестолкновений можно было
считать это время отдыхом. Соседство выдалось спокойное, но не слишком комфортное: с
тех пор как Сулим вместе со своей нешуточной армией перешел на сторону федералов и
передал Гудермес под контроль федеральных сил, местные жители ночами с автоматами
по горам не бродили, на представителей власти под покровом темноты не бросались. Но
бойцы подсознательно ожидали выстрела в спину, ежечасно ощущая на себе враждебные
взгляды.
В первую чеченскую Борису Штурмину, дослужившемуся, наконец, до двух просветов и
одной звезды на погонах, уже довелось бывать здесь, и тогда они смотрели друг на друга
по разные стороны баррикад сквозь прицел калашникова, готовые шквальным огнем
ответить на огонь. За прошедшее время многое изменилось, но главное, что прежние враги
стали не друзьями, но союзниками. Изменился расклад сил в республике, в умах лидеров
и в федеральном центре, и в стане сепаратистов возобладал здравый смысл, активная фаза
КТО сменилась эпизодическими столкновениями и спецоперациями. Война не
закончилась, но стала вялотекущей, ушла из городов и сел в горы, позволив людям
вспомнить о мирных профессиях. Бандподполье неумолимо теряло сторонников, многие
из тех, кого называли боевиками, охотно складывали оружие и, пользуясь объявленной
амнистией, возвращались в лоно семьи.
Это стало переломом в долгом противостоянии.
Официальная легенда их пребывания в Гудермесе была такова: обеспечить соблюдение
законности и конституционный порядок в подконтрольном регионе, не допускать
провокаций со стороны пособников террористов. Но даже самые неискушенные прекрасно
понимали, что три дюжины бойцов федерального центра брошены сюда, чтобы не
противостоять бандитам, а сдерживать намерения местных элит. Их присутствие
символизировало неразрывную связь с Россией, видимую готовность подчиняться Москве.
Являлось определенной гарантией, что Сулим с братьями не вернутся к прошлому. В
соответствии со старой пословицей, командование считало его тем самым волком, хоть и
одетым в российскую форму, которого сколько не корми, а он все в лес смотрит.
Штурмин же, потерявший за последнюю командировку двух убитыми и трех ранеными, чувствовал себя и вверенное ему подразделение жертвенной овцой, отданной на заклание
каким-то высшим целям и задачам, прекрасно понимая, что в случае конфликта
противопоставить пяти тысячам стволов Сулима кроме трех БТРов ему нечего. Потому
известие о смене места дислокации поначалу воспринял как избавление, хотя не раз уже
на собственной шкуре испытал, что после штиля неминуемо приходит шторм. И чем
длительнее затишье, тем страшнее разразится буря.
– Твоя задача оперативно перебросить силы в Турпал-Юрт…
Турпал-Юрт – крупное селение более чем с тремя тысячами жителей, зажатое меж двух
почти отвесных гор, главной достопримечательностью которого была большая мечеть, выстроенная еще в девятнадцатом веке. Удивительным образом война и разруха всегда
обходили село стороной. Может, потому что местные, издревле занимавшиеся на