– Жерар проводит вас, месье. А формуляр… вы можете заполнить завтра.
Что-то подсказывает мне, что ему хотелось бы, чтобы я заполнил его сейчас. Это меня устраивает, я вполне разделяю его чувства. Завтра и во все последующие дни я рискую вообще не иметь ни минуты свободного времени, а я предпочитаю соблюдать все предписания полиции. Я не знаком ни с одним фараоном в округе, и в мои планы совсем не входит наводить их на мысль, будто я вожу их за нос. С самого начала я хочу действовать в открытую. Или по крайней мере делать вид, что действую именно так.
– Лучше покончить с этим сейчас,– говорю я.
Он с готовностью протягивает мне формуляр. Я совершенно честно его заполняю, сообщая о себе все требуемые сведения, даже самые дурацкие. После того как я заполнил листок, администратор забирает его и, прежде чем положить его к остальным, косится на него с безучастным видом. Что-то заставляет его удивленно приподнять брови. Возможно, моя профессия. «Частный детектив» – это будоражит воображение. Как бы то ни было, впервые за все это время из его глаз исчезает сонливость, а на лице вспыхивает искренняя улыбка.
– Простите,– говорит он,– но… я не ошибся… я только что прочел в вашем формуляре, что вы родились здесь… как и я, и, между прочим, в тот же самый год… и подумал… гм! А не учились ли вы, часом, некоторое время в высшей школе Мишле?
– Совершенно верно.
– И вы, кажется, создали одну газету? «Эхо скандала».
– Да, это так.
Он издает потрясающий вздох и отправляет подальше тот самый аршин, который, похоже, перед тем проглотил.
– Черт! – восклицает он, протягивая мне руку через стойку.– Ты меня не узнаешь? Брюера. Нас обоих вышибли из школы из-за этой проклятой газетенки.
Брюера? Я пытаюсь что-нибудь припомнить. Да, очень смутно всплывает тип с такой фамилией. Очень смутно. Но к чему его огорчать? Я делаю вид, будто никогда и не думал его забывать. Я жму его протянутую лапу.
– Старина Брюера! Ну да! Ах ты дьявол!
Ну, где двое, там и третий. Посыльный Жерар вносит свою скромную лепту, если будет дозволено так выразиться, в нашу беседу.
– Однокашники, да? Здорово, елки-палки.
– Слушай, ты, вместо того чтобы тут выражаться, сделал бы что-нибудь полезное,– пронзительно орет Брюера.– Сходи-ка в бар, принеси чего-нибудь освежиться. Ты ведь глотнешь стаканчик виски. Нес? Давай нам «Уильяма Лоусона», Жерар, на троих.
– О, спасибо, месье Постав,– говорит посыльный, направляясь к бару.
Брюера по имени Гюстав косится в сторону входной двери.
– Вряд ли можно напороться на какую-нибудь неприятность в столь поздний час, но все же лучше мы пройдем в соседнюю комнату.
Мы входим в соседнюю комнату, нечто вроде гардеробной для обслуги, обставленной всем необходимым, чтобы при случае можно было присесть или вздремнуть. Вскоре к нам присоединяется Жерар с тремя порциями виски. Устроившись поудобней, мы чокаемся и пьем.
– Ну что, мир тесен, да? – говорит Брюера.– Мог ли я вообразить, что в одну прекрасную ночь ты предстанешь перед моей стойкой? Заметь, что, когда я прочел твою фамилию в списке тех, кто заказывал номера, я был немного удивлен. Бюрма. Что-то мне это напоминало. Но в конце концов, это мог быть и однофамилец. И потом, вот только что… Ну еще бы! Я, конечно, слышал о частном сыщике Бюрма, но мне и в голову не приходило, что это ты.
– Ну вот, как видишь!
Жерар с бокалом в руке вытаращил глаза.
– Месье, вы частный детектив?
Он обалдел. Мне становится смешно.
– Простите, друзья,– говорю я,– что вы на меня пялитесь, как два барана на новые ворота? Ну, я частный сыщик. Что из этого? У вас, в вашей конторе, что, разве нет частного сыщика?
– Нет,– отвечает Брюера.
– А «Принсесс» не мешало бы одного такого заиметь,– усмехается Жерар.
– Нечего молоть всякий вздор, малыш,– обрывает его мой бывший однокашник.– Если бы у них был свой сыщик, что бы это дало?
– Ничего, конечно,– смущенно соглашается тот.
– Вот видишь!
Чтобы не пить молча, я спрашиваю:
– А что там такого стряслось, в «Принсесс»? Полагаю, это название какой-то гостиницы?
– Да. На улице Рефреже, рядом с рынком Круаде-Фер…
Понятия не имею, сколькими звездочками отмечено сие заведение в туристических путеводителях, однако презрительный тон Брюера сводит на нет все его возможные знаки качества. Он-то, Брюера, ишачит в «Литтораль», пожалуйста, не путать. Я начинаю припоминать этого типа все более отчетливо. Первосортный болван.