— Вдруг там ждут? — забеспокоился Виктор Билаш. Они с Батькой и проводником ехали на одной тачанке.
— Такая муть хуже пули, — нервно отвечал Махно.
Наконец за тростниками показались рудо-желтые обрывы противоположного берега, где вроде темнели хаты.
— То Стэпанивка, — сообщил проводник. — Я вам уже не нужен?
Батько пожал ему руку.
— Прыгай и дуй домой. Если появимся — готовьте коней.
— Обязательно! На кого ж нам, хозяевам, надеяться? — сказал рыбак, соскакивая в тростники. Отряд еще немного проехал, остановился. Было тихо. Лишь в море потрескивал лед и над головами шуршали метелки растений. В Степановку послали разведчиков. Они скоро возвратились, и старший, Пантелей Каретник, доложил, устало усмехаясь:
— Хоть тут повезло. Нэма никого!
В селе повалились без сил и уснули. А утром оказалось, что вновь окружены. Хорошо еще, снег растаял и красные броневики беспомощно урчали в грязи. Обойдя их, отряд рассеял наседавшую кавалерию и пошел на север. Хотели заночевать в селе Анновке, но там ощетинилась пехота. В стычке потеряли десятка два хлопцев и рванули к Михайловке. Осмотрелись, а на другом конце села… красные! Без боя те и махновцы кинулись в поле. В такой суматохе, перепалках минуло несколько дней и ночей.
Как-то с налету был схвачен охранный эскадрон с полевой радиостанцией. Ее обслугу впопыхах стали допрашивать о расположении войск, о секретных переговорах командиров. Между прочим радист упомянул мятеж в Кронштадте и что возглавляет его вроде матрос-хохол.
— Та то ж наш хлопец! — воскликнул Нестор Иванович, обращаясь к Федору Щусю. — Помнишь, о нем толковал Аршинов?
— Да я и сам знаю Степана Петриченко. Мы же с ним просолены до селезенки!
Махно призадумался.
— Слушай, Федя, а не подать ли весточку? Вот станция ж под рукой. Их поддержим и о себе заявим.
— Думка добрая, — согласился Щусь, подкручивая длинные усы.
— А что, если матросня и Питер уже захватила? — оживился Виктор Билаш. — В семнадцатом же смогли. Представьте: они прут с севера, мы с юга!
— Тогда пиши, — велел Нестор Иванович.
В эфир полетела радиограмма: «Срочно! Всем! Всем! Всем! Для восставшего Кронштадта. Держитесь, мы с вами. Приближается час соединения свободных казаков с кронштадтскими героями в борьбе против ненавистного правительства тиранов. Командующий повстанческой армией Украины Батько Махно».
Текст приняли в Бухаресте, передали в Польшу. О нем узнали в Кронштадте. Его напечатали газеты Франции, Германии, Турции. Мятежная крепость дала благодарный ответ махновцам. Но им было уже не до радио…
То ли по ошибке, то ли с тайным умыслом пленные кавалеристы сообщили, что в Гуляй-Поле стоит лишь потрепанный полк и бойцы ждут не дождутся повстанцев. Нестор Иванович давно хотел навестить мать. Хлопцы тоже рвались домой. Без глубокой разведки они влетели в родное местечко и напоролись… на третий конный корпус!
Это редчайший случай Батькиной беспечности. Как говорится, и на старуху бывает проруха. Теряя убитых, раненых, обоз, махновцы бежали в направлении Дибривского леса. Каратели преследовали их по пятам, и в одной из яростных контратак, словно мстя неприкасаемому за самонадеянность, пуля настигла-таки Нестора Ивановича и пронзила бедро. Он свалился с лошади. Охрана его подхватила. Но кто-то из повстанцев вскрикнул:
— Батько убит!
Страшная весть быстро распространилась, и отряд теперь уже улепетывал без задних ног. Все давно привыкли, что Махно — вековой дуб, и если он рухнул…
Двенадцать верст везли его на тачанке, не перевязывая. Не до того было. Еле успевали отбиваться. Батько лежал на железном поддоне, истекая кровью. Рядом приютился Лев Зиньковский с ручным пулеметом «Люйс».
К ночи разыскали фельдшера и, наконец, забинтовали раненого. Он терял сознание, что-то шептал. Вокруг собрались члены штаба. Каждый чувствовал, что это — непоправимо. Без Батьки какая же армия, какая свобода? Он, горячий, хваткий, коварный, порой мудрый, несдержанный или пьяный, был той катушкой, на которую наматывались все нити их борьбы. Одно его имя, как магнит, притягивало новые и новые силы.
Только сейчас каждый командир доподлинно постиг, кем был для него Нестор Иванович. Каменная стена! Что бы ни случилось, всегда можно прийти, посоветоваться, пожаловаться, просто чарку опрокинуть. Он и матом пошлет, и обнимет за плечи. А завтра-то как? Куда рыпаться?