Напевавший Марк наслаждался тем, что он делает: "Редчайший случай… еще и благодарить этих придурков придется… кто ж ее так уделал… не знал, что Ловцы так долго держат болевой порог… если рванет Институт, нас всех накроет… а вот здесь мне не нравится, ну не нрависся ты мне…"
Чуть поодаль стояла целая группа людей, в том числе и маг, державший "зонт". Их мысли до меня доходили смутно, обрывками, но было понятно, что им тоже очень не по душе этот ночной штурм Института и то, что там сейчас происходит. Ничего и никому непонятно.
- Все! – торжественно сказал Марк, артистично отдергивая руки – точь-в-точь пианист, закончивший концертное выступление. – Закрывай, Борис. Игорь, можешь отпускать… Иго-орь! Игорь?
Ладони соскользнули с моего лица. Я скосила взгляд: Келдыш, уткнувшийся лбом в ткань рядом со мной, отозвался невнятно:
- Да.
- Ты чего? – подошедший Марк – белое лицо, светлые длинные волосы, в распахнутой куртке виднеется голая грудь – тронул его за плечо. Келдыш медленно соскользнул-повернулся, опершись затылком о "лежанку". Сказал, не открывая глаз:
- Ничего.
Пауза. Марк спросил – каким-то тонким, жалобно-изумленным голосом:
- Ты чего… всё на себя брал? Ты дурак или… кто? Борь!
- Сейчас.
Я сосредоточилась на ощущениях. Ничего. Казалось, ниже груди у меня просто все ампутировано. Миг – и Борис уже наклонился над нами. Заглянул в лицо Келдышу, требовательно похлопал его по щеке.
- Отстань, - отозвался тот - чуть не с полуминутной задержкой. За спиной Дегтяра болтался целитель, спрашивая жалостно:
- Борь, он у нас кто? Мазохист ли че ли?
Борис глянул на меня, улыбнулся одними губами и выпрямился.
- Отойдет.
- А… - вяло сказала я. - Вспомнила. Придется магам придумывать другой «мир иной»… Или как там это называется… Короче, другое посмертие. Потому что Пустыни больше нет.
Пауза. Уже уплывая в забытье, я услышала:
- Что она сказала? Пустыни больше нет?
- Да бредит…
- С ней все будет в порядке.
- Это вы сейчас меня успокаиваете или самовнушением занимаетесь? – огрызнулась женщина.
Молодой мужчина, стоявший у окна, негромко хмыкнул. Говорили они приглушенными голосами, хотя девушка вряд ли могла их слышать - она не спала, но и не бодрствовала, который день погруженная в лечебное забытье, которое обеспечили ей целители клиники... и ее собственная, невидимая миру магия.
- Конечно, все будет в порядке, - продолжала раздраженным шепотом Лидия. – Физически, да... Но...
Келдыш склонил голову, задумчиво разглядывая свою подопечную. Невидимая никому, кроме...
- Никаких «но», Лидия. Она справилась. Одна, без нас с вами. Сама. И теперь у нее есть магия.
- Что? Ох... – женщина даже обернулась круто, чтобы взглянуть на внучку. Взгляд ее растерянно и жадно шарил по Агате, свернувшейся клубком под одеялом. – Вы это точно знаете, Келдыш?
Тот растянул губы в улыбке, но глаза его оставались серьезными.
- Уж поверьте мне, Лидия. Знаю.
Пожилая женщина вновь осела в кресле, выдохнула с изнеможением:
- Келдыш, даже если бы вы получили задание не по контролю, а по... возрождению мортимеровской магии, вы не могли бы действовать эффективнее!
Мужчина скрестил на груди руки и откинулся затылком на откос окна. Заглушающая своей яркостью, неумолимо растущая луна, осветила его профиль, отразилась в неспокойных глазах... Но не с кем ему теперь гулять по крышам. Он спросил отстраненно:
- И когда вы догадались?
Услышал тихий вздох и покосился: Лидия Мортимер смотрела на него, округлив глаза.
- Вы это серьезно? Келдыш?!
Он мягко улыбнулся ей:
- Знаете, Лидия... В тот день, когда от нас ушла магия Марины, мир обеднел, стал блеклым. Сейчас, - он легко двинул кистью руки, указывая на неподвижную девушку, - в него возвращаются краски.
Келдыш оттолкнулся от стены. Женщина не сводила глаз с бесшумно идущего по комнате Ловца. В голове ее метались вопросы, и она никак не могла выбрать самый важный, самый главный. Какое задание вы выполняли? Чье? Или вы... решили сами? Но она сказала только:
- Но в таком случае, мальчик, вы не всегда действовали последовательно!
Он остановился рядом с креслом, глядя на нее сверху сквозь ресницы.
- О да. У меня тоже есть свои слабости.
И одна из них – моя внучка? Этот вопрос Лидия тоже не задала, но Келдыш ответил, как будто услышал: