Алина Аркадьевна вытащила из папки два листа альбомного формата, на которых было что-то нарисовано.
- Рисунки вашей дочери настораживают. Вот, посмотрите сами, – она протянула мне неровно вырванный из альбома листок, на котором чёрный кривоногий человечек с ядовито-зелёными глазками поливал из кособокой лейки чёрный цветок, вода при этом была ярко-красного цвета. По нижнему краю рисунка разливалась всё того же кровавого цвета лужа.
Я с лёгким ужасом рассматривала картинку, сюжет которой открылся мне в новом свете.
- А вот ещё. Я попросила нарисовать семью, и что изобразила ваша девочка? – Она протянула мне второй рисунок, на котором были изображены пять человечков-гномов и собака. Картинка была ещё страшнее предыдущей.
Дедушка-гном радушно улыбался-скалился чёрным ртом, его красный колпак сполз набок и свисал почти до ядовито-зелёной травы, бабушка-гном держала в руках большую чёрную кастрюлю. Гномы мама и дочь расположились чуть в стороне, и было заметно, что Анюта дорисовывала их в спешке, забыв пририсовать ноги. Нарисованная девочка-гном держала тоненькой кривой ручкой маленького гномика прямо за шею. Его ножки-палочки не казались травы, ручки-палочки торчали в стороны. На не пропорционально большой голове топорщился зелёно-ядовитый колпак с большим чёрным помпоном. В место глаз - две чёрные полоски, вместо рта - красный овал. Оба рисунка были выполнены всего в трёх цветах, ярко-красном, ядовито-зелёном и чёрном. Отчего выглядели угрожающе-зловещими.
Психолог произнесла, словно повторяя заученные фразы из учебника:
- Преобладание в рисунках вашего ребенка серых или черных тонов – очень тревожный знак. Это может свидетельствовать о плохом настроении, отсутствии жизнерадостности, страхах, с которыми ребенок не может справиться самостоятельно. Об испытываемом Аней психологическом дискомфорте и тайных страхах также свидетельствуют лишние элементы в рисунке, отсутствие конечностей у нарисованных фигур, агрессивное выражение лиц…
Я тревожно вглядывалась в рисунок, отмечая те элементы, о которых говорила психолог.
- На мой вопрос о том, что больше всего в жизни боится ваша дочь, она сначала отказалась отвечать, но потом сказала, что её пугают гномы. Но, как мы можем видеть, свою семью она изобразила тоже в виде гномов. Это тоже настораживает, вы согласны со мной?
- Ничего не понимаю, - растерянно пробормотала я. – Я всегда была уверена, что Аня любит гномов.
- Насколько я знаю, вы воспитываете девочку одна? – спросила Алина Аркадьевна, вновь поправив очки.
Вопрос был совершенно бестактным, но понимая, что речь идёт о благополучии моей дочери, я ответила прямо:
- Да, мы с мужем в разводе и живём отдельно. Какое отношение имеет это к её рисункам?
Алина Аркадьевна удовлетворённо кивнула, словно мои слова подтвердили её подозрения.
- Видите ли, - откашлявшись произнесла она. – Насколько я понимаю, в вашей семье сейчас четыре человека. Вы, Аня, родители вашего мужа. – Девушка поочерёдно коснулась каждой из фигурок, обозначая, где кто есть. - Ну, собаку в расчет не берём. Но на рисунке изображены пять фигур! Как вы считаете, пятый гном – он не может быть вашим мужем?
У меня неприятно засосало под ложечкой, в груди появилось непонятное чувство тревоги.
Заметив мою реакцию, психолог продолжила:
- Как давно вы развелись? Три года назад? Аня к тому времени была уже довольно большой девочкой. Дети всегда болезненно воспринимают развод родителей, причём очень часто их реакция на разрыв отношений проявляется не сразу, а спустя какое-то время, иногда довольно долгое.
Алина Аркадьевна перевела дух и набросилась на меня с новыми вопросами.
- Каким человеком был ваш муж? Он обижал Вас или Аню? Насколько я понимаю, он продолжает контактировать с дочерью?
О, чёрт. Каким человеком он был? Замечательным, нежным и любящим. Его уход был для меня полной неожиданностью. Впоследствии я мучительно пыталась вспомнить, когда появились первые сигналы о том, что в наших отношениях что-то пошло не так… И – не смогла. Когда он заявил, что полюбил другую женщину и не может больше оставаться со мной, я едва не сошла с ума. Не знаю, как я смогла бы пережить развод, если бы не поддержка свёкра и свекрови, и если бы рядом не было Ани. Я ведь до сих пор не перестала любить Сергея. Поэтому, наверное, и не пытаюсь найти нового мужа себе и нового отца для Ани. Наверное, в глубине души всё ещё надеюсь, как дура, что муж одумается и вернётся.
Вот только своего бывшего я могла бы обсуждать разве только с лучшей подругой, да и то после пары бокалов мартини. Я не собиралась делиться своими личными проблемами с едва вступившей во взрослую жизнь девочкой, которая мне годится… Нет, не в дочери, конечно, не настолько я стара. Но в младшие сёстры – точно.
Алина Аркадьевна расценила моё мрачное молчание как подтверждение правоты своих выводов. Она увлечённо продолжила:
- Я спросила у девочки, как зовут этого гнома. И она ответила… - психолог порылась в своих бумагах, - Не могу вспомнить, подождите секунду, я где-то записала… Вот, нашла. Его зовут Шмэйбьюлок! Вам не кажется странным, что она придумала ему такое имя?
Я несколько секунд оторопело молчала. Затем откинулась на спинку стула и облегчённо расхохоталась. Психолог недоумённо воззрилась на меня, соображая, видимо, не сошла ли я с ума у неё на глазах, прямо в её кабинете.
- Простите, я должна была раньше сообразить. - отсмеявшись, пояснила я. - Так зовут гнома в мультике «Гравити Фоллз». Никто не может это имя запомнить. И так зовут ещё одного гнома, любимую мягкую игрушку моей дочери. Так что на рисунке она его не душит, а обнимает. Уж извините, художник из Анюты действительно неважный. Она с этим гномом спит, если это важно упомянуть. Это ведь нормально, когда восьмилетняя девочка спит в обнимку с мягкой игрушкой и изображает её на рисунке? Или это проявление скрытых страхов?
Девушка выглядела растерянной.
- Мультфильм? – переспросила она.
Теперь психолог выглядела совершенно растерянной. Утратив уверенность, стала ещё больше похожа на девочку-старшеклассницу. Мне даже стало немного жаль её.
- Алина Аркадьевна, простите за вопрос, у вас есть дети?
Девушка стянула с носа очки и принялась их судорожно протирать.
- Нет. У меня есть парень, с которым мы встречаемся, но мы пока ещё не думали о браке. И о собственных детях - тем более…
- Всё понятно. – Я поднялась с кресла. – Пожалуй, мне пора идти. Конечно, я поговорю с Аней.
- Подождите! Я хотела бы вам посоветовать, как избавиться от Аниных страхов!
- Я это и без вас знаю. Страхи надо нарисовать, а потом порвать на мелкие кусочки, чтобы они навсегда исчезли. – Я взяла со стола рисунки, смяла их в плотные комки и аккуратно опустила в стоящую у стола мусорную корзинку. – Уж простите, Алина Аркадьевна, но психоаналитик из вас неважный.
Разделавшись таким образом с собственными страхами, я вежливо распрощалась и покинула кабинет.
Телефонный звонок заставил меня вынырнуть из раздумий.
- Мамочка! Ты уже освободилась? Бабушка просила купить тебя корм для Альмы. И для нас что-нибудь вкусненького тоже купи!
- Анюта! Подожди, - перебила я, - Объясни мне, почему рисунки, которые ты вчера у психолога нарисовала, получились такие мрачные?
- Ну, мамочка, я ж тебе сказала утром, у меня сломались все цветные карандаши, кроме красного, зелёного и чёрного. Вот я ими и рисовала. Но ты не переживай, дедушка уже все карандаши заточил.
- А почему ты сказала психологу, что боишься гномов, ты же их обожаешь?
- Я ответила ей, что ничего не боюсь, но она ко мне привязалась, начала объяснять, что такого быть не может. Что каждый человек чего-нибудь да боится. Ну, я и сказала про гномов, чтобы она от меня отстала и отпустила домой. Мамочка! Пока! Я должна бабушке помочь, - и в трубке послышались короткие гудки.
Похоже, с моёй дочерью действительно всё в порядке.
И чего я так боялась?