- Неужели ты и сам, наконец, признал свою непригодность? – произнес голос со всех сторон. – После всего, что мы тебе дали. После всего, чему тебя научили, ты должен быть преисполнен благодарности… и понимать, что все твои ценности - ничто перед кровью Чжао. Мы – твои боги, ничтожество. Тебе не позволено даже пытаться мешать нам.
- Заткнись, - небрежно бросил таосец. Юноша сидел в центре в тренировочном кимоно, скосив взгляд в сторону. – Это мы уже проходили. Все я знаю.
- Тогда откуда столько дерзости? Противиться нашей воле – значит идти против всего того, что мы тебе дали. Это значит небрежно отталкивать саму жизнь, которую мы тебе дарили бесчисленное количество раз.
- Ваши подарки – не единственное, что дало мне жизнь, - мотнул головой парень. – Думаешь я не знаю, что тебе мешало меня убить? Моя мать тебе бы это никогда не простила. Клановые традиции запрещают проливать кровь от своей крови. Впрочем, нарушение этих традиций так же и заложено у нас в этой самой крови… Но тогда уже вмешалась Сэй Дзю. Она обеспечила мне шанс на выживание. У тебя просто не было выбора. Поэтому ты позволили мне жить… но лишь на грани смерти.
- Ты не имеешь права расценивать, насколько значимой оказалась моя щедрость, ничтожество, - голос заставил комнату дрогнуть. – Каждый твой день проходит лишь с нашего разрешения. Мы дали тебе невероятную силу и право существовать. А ты бросил нам грязь в лицо. Не смог защитить родного брата. А теперь еще и изнываешь от милосердия, которым мы тебя одарили? По справедливости, твою жизнь стоило отнять вслед за жизнью брата…
- Нет. Уже не изнываю, - заметил сам для себя Юн Джин. – Я уже… определился? Все шло своим чередом. И теперь я занял должное место. В конце концов, по-другому бы и не вышло. Если бы наследник клана не погиб от нашей общей беспечности… я бы сам его убил, когда стал бы постарше…
- Да как ты смеешь?! – затряслось сознание таосца.
- А почему нет? Я не желал клану добра. Мы с Сэй Дзю терпеть не могли этого маленького чертенка. Рано или поздно, я бы убил его для себя… или для нее. И все получилось бы точно так же. Это было неизбежно. Этот путь или любой другой привел бы сюда. Потому что так было заложено вами. И вашими «подарками». Вы сами привели нашу судьбу к такому повороту. Мое изгнание – по праву еще один дар мне от вас.
Силуэт отца не стал гневаться. Хотя, на самом деле, Юн Джин и понятия не имел, как бы отреагировал настоящий глава клана на подобную дерзость. Однако образ в голове ухмыльнулся.
- Даже после побега ты остаешься нашей кровью, - продолжил отец. – И ты сам возвращаешься сюда в каждую трудную минуту. В место, которое ненавидишь больше всего. Потому что без него от тебя не останется даже той крохотной ценности, что мы в тебя вбили. Твоя жалкая гордость. Лишь нам ты позволяешь ее унизить окончательно.
- Не унизить. Оправдать, - пожал плечами таосец. – Ваша же ценность. Вот и работаете на ее благо. Все равно вы – лишь мои воспоминания о доме. Все, что у меня осталось от Империи. И то, все это я храню в самом темном закутке души. Под ценностями того светлого мира, который научил меня жить по-настоящему.
- Все это – просто облака, пустота жалкой необремененной долгом жизни, - брезгливо ответил голос. – Ценности дурака, не видящего своей цели. Все равно ты осознаешь важность лишь этой мрачной комнаты. Ведь именно здесь ты черпаешь силу. Отсюда ты в прошлый раз вымаливал приток решимости и потенциалов, чтобы отомстить за смерть кучки друзей. Единственный раз, когда ты доказал, что хоть каплю достоин носить имя Чжао.
Воспоминания о битве в пригороде Асшена замелькали кровавыми сценами за пределами комнаты. Стрельба испуганных солдат. Вспышки фиолетового пламени. И две мечущиеся фигуры. Два убийцы, что ловили пули на лету и собственной кровью уносили жизнь целых отрядов.
За пеленой гнева таосец различал воспоминание о том, как его руки разбивались в неразборчивые ошметки об непробиваемую грудь огромного нэра. Пока Юн Джин не понял, как соотнести магию крови и теней, чтобы пробить кожу Скалы, он и сам получил травмы почти несовместимые с жизнью.
Лишь кровь Чжао в своем самом худшем воплощении позволила пренебречь этими повреждениями и быстро их аннулировать. Но еще три дня после этого специалисты Аспекта вытаскивали разум юноши из темной комнаты в закутке собственной души.
- Что же? В конце концов ты снова пришел просить об этом? Снова твой мерзкий нрав будет искать силы для противостояния своей крови и глупости у той единственной стороны, которая может тебе это позволить – собственной семьи? – усмехнулся голос.