- В траве прятались, - ответил Аль.
- Помолчи, - повторил Олаф. - Давай-ка ты получше припомнишь что-нибудь, вдруг забыла? Где твой город, что на востоке? На реке?
- Нет, но река там недалеко. Мы летели почти целый день.
- Как туда попасть? Как называется та местность, какие там рядом были города смертоносцев?
- Я не знаю... Я спала почти всю дорогу, скучно ведь в сетке. А местность, города... - Долла хихикнула. - Я не знаю, как у вас что называется. У нас никак не называлось.
- А ты вспомни, - Олаф придвинулся к пленнице. - Постарайся.
- Поспать надо бы, - осторожно положил руку на плечо сотнику Люсьен. - Знаешь, не надо сейчас...
- Не надо - что? - спросил чивиец.
- Ну, это... Резать ее.
Олаф покашлял. Он-то предпочел бы вытянуть из пленной все сейчас, пока темно. Днем придется мучать девчушку и смотреть на это... Может быть, она и не вспомнит ничего? Но опыт говорил карателю города Чивья, что каждый может что-нибудь вспомнить, если очень больно.
- Да я не собирался резать... Пару пальцев сломаем, и достаточно. Потом зарастут.
- Мне?.. - Долла перепугалась и заскребла ногами по деревянному полу, стараясь отодвинуться от сотника.
Олаф придержал ее за руку.
- Тише, тише! Жуков напугаешь. А не хочешь, чтобы пальцы ломали, сиди и вспоминай. Что говорили о Хаже? Чем сейчас занимаются стрекозы? Не можешь же ты ничего не знать! Вокруг тебя люди разговаривали, воины приходили к женщинам.
- Меня из общей камеры выгоняли, - пожаловалась Долла. - Потому я и спала у самого выхода... Со мной там никто не дружит!
- Так не бывает! Девушки должны болтать целыми днями, обо всем, - поддержал сотника Люсьен. - Вспоминай.
- Я попробую, - вздохнула пленница. - Ну, они говорили про воинов... А Грэг как-то раз хвастался, что их эскадра нашла в степи людей, но всех пришлось убить. Они не дали летучкам себя утащить в город. Говорили, что вся степь до самого севера теперь очищена от пауков... Только вот Хаж. Но ведь Хаж - это уже не степь, верно? Говорили. Что наш город будет расти, пока не займет весь холм, а тогда как раз можно будет новый город основать, к югу. Теперь от нас и на юг летают... Вспомнила! Они город сожгли, как раз когда я прилетела сюда. Там была битва и тоже погибли воины и летучки. Женщин оттуда нескольких доставили... Но это все на юге, вам, наверное, не интересно?
- Да, - признал Олаф. - Южные города находятся за болотами, с ними никогда не было связи. Там не пройти... А пролететь на шаре было бы можно.
- На чем? - удивилась Долла. - Какой шар?
Сотник вздохнул, ничего не ответил. Во время битвы со стрекозами в Хаже люди и пауки впервые применили воздушные шары, несколько штук которых принесли с собой чивийцы и джеты из-за снежных перевалов. В городе должны были много говорить об эти шарах. Но Долла удивилась искренне, Олаф умел чувствовать фальшь. Значит, не слышала даже об этом... Да не отвести ли ее обратно?
- Давайте спать, - опять попросил Люсьен. - Утром Арье придет, принесет завтрак, да и новости наверняка какие-нибудь. А уж перекусив, сообразим что делать с девчонкой.
- Уговорил, - Олаф принялся связывать пленницу. - Лежи тихо. Попробуешь позвать на помощь, или хотя бы во сне закричишь - умрешь. Понятно?
- Ага... А попить можно?
- Нельзя. Спи.
С тяжелым сердцем Олаф улегся рядом. Неужели и правда они зря пришли сюда? Город стрекоз мало изменился с тех пор, как сотник его видел, вот только отверстий в холме стало намного больше. Люди летучек, время от времени заходившие в селение, с речниками не откровенничали, явно их презирая, не оставались даже выпить браги, уносили с собой. Ночная вылазка дала совершенно бестолковую пленницу, с которой теперь непонятно что делать. Убить жалко, оставить здесь - выдать Арье. Придется вести в Хаж, кормить и защищать по дороге...
- Ее искать не будут? - шепотом спросил его Люсьен, когда девушка засопела.
- Похоже, что нет. Спит у входа, мало ли что случилось... Может, вывалилась в реку. Она там явно никому не нужна, в городе стрекоз.
- Нет, будут искать, - не поверил стражник. - Не каждый же день у них люди пропадают?
- Они не верят, что кто-то может подобраться к ним по степи. А речники тут на положении рабов, не опасны.
- Так им и надо... - пробурчал Люсьен.
Речников не любили за предательство. Запуганные стрекозами, эти торгаши, путешествующие по реке, ничего не сообщили Смертоносцам Повелителям о возникающих совсем неподалеку городах летучек. Стрекозы стремительно распространялись по степи, безжалостно сжигая опутанные сухой паутиной города пауков и людей. Теперь, когда нужда в речниках отпала, новые хозяева относились к ним пренебрежительно, могли, например, собрать всех мужчин с деревень и силой погнать в Хаж.
- Что уж теперь, - в темноте Люсьен не видел, как сотник кровожадно улыбнулся. - Предатели наказаны. А если степь когда-нибудь вернется к нам, то будут наказаны еще раз.
2
Утром все, кроме Доллы, проснулись с первыми лучами солнца, проникшими в сарай через широкие щели между досок. Трое воинов лежали, лениво прислушиваясь к голосам речников. Деревня хлопала дверями, сонно переругивалась, гремела оружием, звенели детские голоса. Пленницу это совершенно не тревожила, она лежала рядом с Олафом без движения. Люсьена это даже обеспокоило.
- Ты с ней ничего не сделал? - тихо спросил он.
- Стал бы я от тебя скрывать, - пожал плечами сотник. - Лучше взгляни на нее.
- А что? - привстал стражник.
- Да я, кажется, понимаю, почему к ней воины не приходили.
Люсьен застал, согнувшись над девушкой. Любопытный Аль встал, подошел и ахнул.
- Что же это с ней такое?! Солнцем сожгло?
- Если родилась в городе, то вряд ли, - не оборачиваясь предположил сотник, взъерошив отросшие черные волосы. - Я еще в прошлый раз обратил внимание, что женщины у стрекоз очень бледны. Им нельзя выходить наружу.
- Тогда как же так вышло?
Люди в степи, в горах, на лесном севере и даже за горами, в Темьене, имели иногда белый, чаще смуглый оттенок кожи. Попадались и дочерна загорелые, не боявшиеся солнца воины, но Долла была намного темнее любого из них. На Люсьена самое большое впечатление произвели ее ярко-розовые ладошки, никак не сочетавшиеся с остальной кожей, а Аль больше вглядывался в лицо.
- Какая некрасивая, - он брезгливо передернул плечами. - Губищи как лепешки, и нос шире рта.
- Не нравится? - вяло переспросил сотник. - Зато волосы красивые.
- Волосы?.. - Аль присел, потрогал жесткие, курчавые волосы пленницы. - Как сухая трава. И платье на ней - непонятно из чего сделано. Тоже что ли из какой-то травы?..
Одежда воинов, не считая обуви, курток и перевязей, целиком была соткана из паутины, мягкой, удобной, пропускавшей воздух. Смертоносцы могли делать ее тонкой и очень толстой, клейкой и нет. В крайнем случае всегда можно было устроить набег на семью шатровиков, которые в изобилии водились в степи. Но люди стрекоз одевались каким-то иным образом.
- Надо будет вести ее в Хаж, - вспомнил Люсьен и достал из своего мешка запасную пару сапог из кожи земляного червя. - Великоваты... Смотрите, у нее и пятки розовые!
Он дотронулся до ноги девушки пальцем и Долла наконец проснулась. Все еще дремотно улыбаясь она обвела глазами трех глядящих на нее мужчин, стены сарая, упряжку жуков в углу и вдруг испуганно скорчилась.
- Примерь, - Люсьен кинул ей сапоги и обернулся к сотнику. - Мы ведь поведем ее в Хаж, верно?
- Что еще с ней делать? - Олаф потрогал нож. - Долла, а ты хочешь идти в Хаж?
- А если не пойду, то что со мной станет? - девушка отползла к стене, косясь на оружие. - Ты меня убьешь?
- Ладно, пойдем в Хаж, - сотник усмехнулся Люсьену. - Ты прав, я ночью сделал глупость. Но что-то потянуло меня на эту вылазку... Знаешь, мне немного скучно последнее время.