Над королём же в несколько слоёв были подняты магические щиты, гарантированно защищая его от какого-либо урона, который мог причинить ему свирепый дракон, так что Итар мог спокойно наблюдать за происходящим из безопасного места, словно это было лишь очередное представление, пускай даже в эти страшные минуты в зале воцарился истинный хаос.
Воспользовавшись суматохой, в которой всё внимание присутствовавших наконец-то безраздельно сосредоточилось на ожившем скелете, Кир подскочил ко мне и оттащил к ближайшей стене, под прикрытие одной из колонн, где я наконец оказалась в стороне от масштабного сражения, а значит, в сравнительной безопасности. Здесь мужчина стянул с моей головы мучительно давивший обруч, чем подарил мне немедленное облегчение, а после рассёк мои путы и импровизированный кляп когтями, проявившимися в боевом облике на его руках.
– Убегай, Айрис, – прошипел маг сквозь губы, сжатые в тонкую полоску, – Беги как можно дальше. Я задержу их, сколько смогу. А потом обрушу стены. Другого выбора нет.
Как… Неужели Лоранд не собирался спасаться вместе со мной?
Только теперь я увидела, как истощён он был. Изнурённый королевской пыткой, мужчина всё равно сражался с десятками магов, жертвуя при этом всю свою силу ненасытному дракону. На ходу восстанавливал разрушающийся под чужими заклинаниями скелет, передвигал кости, сохраняя чудовище функциональным, растрачивая невообразимое количество магии на абсолютный контроль мёртвого зверя.
Ещё несколько минут, и он не сможет больше сражаться… При всей своей великой силе, даже Костяной Царь не способен сопротивляться такому натиску бесконечно.
Но ведь в моих силах было ему помочь!
В считаные секунды в голове замелькали мысли, образы, воспоминания. Все те события, что объединяли меня с некромантом. Каждый разговор, каждый безумный эксперимент, каждая загадка: всё это вело меня к текущему моменту, самому главному в моей жизни, и я непременно должна была понять, как этими знаниями воспользоваться.
Чтобы снять с Лоранда тяжелейший груз контроля, мне нужно было лишь вселить духа в дракона. Подумаешь, я уже много раз проворачивала подобное: вселяла душу баграна в его собственное тело, душу матери Ины – в своё, живое, а душу Лисада Кирая – в тело совсем чужого человека.
Вот только я никак не могла воспользоваться чем-либо из того, что уже пробовала. Вспоминать страшно, чем закончилась моя попытка соединения души зверя с его телом: утратив контроль, я едва не погибла, столкнувшись с озверевшим от голода хищником. С драконом, вероятно, будет то же самое, если не хуже: зверь огромен, а душа его, вероятно, изголодалась по обладанию телом.
В то же время, если я попытаюсь вселить душу человека в тело животного, несчастный непременно сойдёт с ума от несоответствия нового тела и его воспоминаний о старом, и эффект будет ничуть не лучше. Действия хищника хотя бы можно предсказать, а вот действия безумца – нет.
Я отчаянно перебирала в голове варианты, даже самые бредовые: переселение собственной души в скелет дракона, выдёргивание душ из тел наших противников, призыв множества человеческих душ в попытке напугать и отвлечь вражеских магов…
Кажется, я действительно ничего не могла поделать. Как не могла и оставить Лоранда сражаться здесь без меня. Встречать смерть в одиночестве.
Я запрокинула голову к небу и взглянула на такое родное южное солнце, наслаждаясь его лучами, должно быть, в последний раз в жизни. Закрыла глаза, ощущая кожей его тепло. Звуки битвы стали глухими, отдалёнными, не имеющими для меня никакого значения. Хотелось лишь почувствовать себя по-настоящему живой и свободной в эти последние минуты.
И вдруг я будто бы наяву увидела небольшую лужайку, точно такую же, какая была у моего дома в далёком детстве. Трехногая овечка из стада моих родителей радостно играла со своими ровесниками, ловко обставляя соперников в неких импровизированных догонялках. И, кажется, её совсем не беспокоило отсутствие одной из конечностей, будто бы она всегда была трехногой…
Конечно! Вот оно!
Животные воспринимают свои тела по-другому. Их не так беспокоят какие-то изменения, например, та же потеря ноги. У них нет абстрактного мышления. Они просто не помнят, что раньше их тело было другим, не представляют себя иначе, кроме как в текущий момент!