Вспомнив о питомце, я немного грустно улыбнулась. Я тосковала по нему, мы не виделись с тех самых пор, как я уехала в академию. Он был рядом со мной столько, сколько я себя помнила, и расставание с ним причиняло не меньшую боль, чем с родным отцом, оставшимся в нашей деревне со своей новой женой.
Погрузившись в свои размышления, я резко завернула за угол коридора и тут же рухнула на пол, столкнувшись с чем-то твёрдым и высоким. Сначала я подумала, что причиной моего падения оказалось зеркало, которое я в силу задумчивости приняла за поворот коридора. Благо зеркала тут были практически на каждом шагу, и я предполагала, что таким образом кровные маги тешили своё самолюбие. Но потом я подняла глаза и поняла, что ошибалась.
Надо мной стоял высокий мужчина. Поднимая взгляд от пола по его ногам и выше, я непроизвольно рассматривала его одежду: ухоженные чёрные туфли, чёрно-серые однотонные брюки, несомненно из дорогой ткани, и наконец такая же чёрно-серая, но уже с лёгким витиеватым рисунком рубашка из какого-то плотного материала. Воротник-стойка облегал шею мужчины, но спереди преобразовывался в небольшой V-образный вырез, едва приоткрывавший грудь. Его кожа не была загорелой, в отличие от моей, словно её обладатель почти не проводил время под солнечным светом. Мужчина казался худым и вытянутым, но одежда скрывала истинные очертания его тела.
На гладковыбритом лице строго изогнулись губы, а прямой нос дополнял образ серьёзного аристократа. Его тёмные, не слишком короткие волосы слегка завивались, как мои собственные, и несколько прядей небрежно падали на его лоб. Между чёрных густых бровей сейчас залегла небольшая морщинка, выдававшая то, что мой случайный знакомый так же озадачен произошедшим, как и я.
Когда же мои глаза наконец встретились с его, моё сердце с испугу будто пропустило несколько ударов. Его взгляд был спокойным и холодным, и я каждой клеточкой ощутила, будто меня бросили в ледяную воду. На долю секунды я заметила в его глазах пристальное внимание, будто он видел меня насквозь, изучал каждую чёрточку моего лица, однако затем выражение его красивого лица вновь стало невозмутимым. Морщинка меж его бровей разгладилась, но затянувшееся молчание неизвестного мужчины заставило меня подобрать ноги под себя, чтобы казаться как можно меньше. Я хотела отвести взгляд, но почему-то не могла, в ответ изучая изгиб его челюсти, скулы, едва заметные морщинки на лбу, но опасаясь вновь взглянуть в его пепельные глаза, отличающиеся от моих отсутствием лёгкого голубого оттенка. Меня всегда сравнивали с морем в пасмурный день. Этот мужчина смотрел на меня тяжёлыми серыми облаками.
Мне казалось, что он рассматривал меня целую вечность, но прошло должно быть всего несколько секунд. За это время я успела прокрутить в голове, кем он может быть. Он точно не студент, на вид ему около тридцати лет, а маги уже заканчивают обучение к этому времени. И маловероятно, что он является родителем кого-то из студентов, разве что ребёнок появился у него лет в пятнадцать. Значит скорее всего он принадлежит к золотому уровню. Наверняка преподаёт у стихийников, отсюда и богатая одежда – быть стихийником в наши дни престижнее всего, и специалистам в этой области магии должно быть хорошо платят.
Пока я строила теории, мужчина закончил рассматривать меня, слегка наклонился ко мне и протянул мне правую руку, чтобы помочь подняться.
– Вам следует быть аккуратнее, веда, – галантно произнёс незнакомец, сохраняя подчёркнуто спокойное выражение лица, – Вы не пострадали?
Я удивлённо вперила взгляд в протянутую ко мне руку. Нет, дело было не в том, что я не ожидала помощи, и не в проявленной ко мне вежливости. Просто на длинном тонком пальце мужчины сидел платиновый перстень с чёрным камнем.
Мужчина оказался профессором. Да ещё и некромантом!
Повезло так повезло.
Нет, конечно же, некромантия не являлась запрещённой, и её преподавали в нашей академии. Но студенты-некроманты занимались в противоположном крыле, да и численность их была невелика, так что до сих пор мне не доводилось встречаться с представителями этой специальности. Оттого, наверное, я пока испытывала к ним чувство лёгкого предубеждения.