– Попробуйте воспринимать это не как ограничение, а как средство безопасности, – предложил профессор, – Если вы окажетесь в беде, я смогу прийти вам на помощь, и для этого не придётся посылать за мной призрака.
Что ж, в этом был некий здравый смысл. Некромант с лёгкостью разрушил моё прикрытие, едва связал умение призывать душу животного с моим уровнем магии. Я бы не хотела рисковать повторно.
– Не сомневайтесь, – продолжил маг, – Вы представляете исключительную ценность для моих экспериментов и можете всегда рассчитывать на мою защиту.
Казалось, что профессору удалось убедить меня в своей правоте, но его последняя реплика произвела по-настоящему взрывное воздействие. Вновь я предстала для него чем-то неодушевлённым и безвольным. Собственностью, которой он мог распоряжаться по своему усмотрению.
Эмоции на этот раз вскипели так сильно, что я больше не могла удержать их в себе.
– Почему вы относитесь ко мне как к какой-то вещи, словно я не человек совсем? Пометили меня, будто я экспонат на выставке. “Собственность профессора Кирая”, – я зло тряхнула своим новым украшением, – Скажите, я вообще “представляю ценность” не для ваших экспериментов, а для вас? Хоть какую-нибудь? Или, может, вы меня ненавидите? Презираете? Думаете ли вы о чём-нибудь, кроме желания прибрать к рукам мою магию, потому что она полезна для вас?
Некромант выглядел слегка ошеломлённым. Вряд ли он ждал от меня всплеска такого возмущения. Мне казалось, будто мои слова задели его где-то глубоко внутри, и я ужасно жалела, что не могла снова взглянуть на его душу. Посмотреть, действительно ли в маге бурлили эмоции, или он лишь казался задумчивым.
Я решила, что ответ профессора станет для меня определяющим. От него зависело, буду ли я бороться со своими неуместными чувствами или окончательно приму их. И отчётливо понимала, что если он даст мне хоть малейший шанс – я тут же уцеплюсь за него и откажусь сдаваться.
Наконец, приняв какое-то решение, по-видимому, давшееся ему с трудом, мужчина произнёс:
– Вы мне интересны, веда Моран. Я давно не чувствовал ничего… подобного.
Магу было сложно говорить о своих эмоциях. Это было неудивительно, учитывая бездонную тьму его души, судя по всему, давно уже поглотившую всё человеческое в нём. Профессор жил словно по инерции, поддерживаемый лишь страстью к собственной магии, и его внешнее спокойствие, учтивость и вежливость успешно маскировали полное безразличие к жизни, всецело наполнявшее его до недавних пор.
Будто вынырнув из забытья, некромант качнул головой и вернулся к своему обычному тону:
– Но это неважно. Сегодня перед нами стоит задача, которая позволит оценить перспективы нашего сотрудничества.
Отвечая на мой молчаливый вопрос, легко читаемый по любопытному взгляду, некромант добавил:
– Давайте узнаем ваш настоящий уровень силы.
Глава 9. Какой у меня уровень?
Идея некроманта о том, что нужно измерить истинный уровень моей силы, с одной стороны меня обрадовала, ведь так я наконец-то смогла бы оценить пределы своих возможностей и определиться с тем, чего мне хотелось бы добиться от собственного обучения. С другой стороны, я вспоминала испытания, которые проходила на экзамене, и несколько переживала из-за того, какие тесты мог приготовить для меня профессор. Сомневаюсь, что он тоже будет проверять простейшие разговоры с духами.
– Пройдём в лабораторию, – предложил маг, дождался, пока я поставлю свёрток с книгами на стол и направился к соответствующей двери, следуя позади меня.
Комната за время моего отсутствия никак не изменилась: та же белая, стерильная мастерская мага. В том числе перед глазами не было никаких подсказок о том, что же подготовил профессор для моего тестирования.
– Вы можете переодеться, – предложил некромант, – Проходите за ширму.
Я скептически осмотрела полупроницаемую ткань, натянутую на металлический каркас, и отказалась:
– Если вы не против, я переоденусь в душевой.
– Как хотите, – пожал плечами профессор.
Внутри меня всё ещё жила обида на мужчину за то, как он отозвался о моём теле. “Ничем не отличается от других”. Конечно, втайне я желала его взглядов и прикосновений, мечтала вызвать в нём эмоции своей полупрозрачной обнажённостью, но сейчас, когда он был привычно равнодушным и отстранённым, мне не хотелось вновь представать в его глазах очередным объектом.