Сейчас некромант казался ещё моложе обычного. Вероятно, свою роль играло тусклое освещение, а может быть дело было в том, как много эмоций проживал в последнее время мужчина, словно возвращаясь в дни давно минувшей молодости.
– Кир, а можно задать тебе нескромный вопрос? – неуверенно поинтересовалась я.
Лоранд довольно расплылся в улыбке, словно наслаждаясь тем, как я к нему обратилась:
– Конечно, спрашивай что угодно.
– Ты мог бы рассказать, почему ты… меняешься, когда пользуешься своей магией? – я побоялась напрямую спрашивать про возраст. Попробовала зайти немного со стороны.
– Могу, конечно, но почему тебя это вдруг заинтересовало? – удивился некромант.
Я слегка замялась, не зная, что ответить. Поднятая тема казалась мне ужасно неудобной, и я старалась тщательно выбирать слова.
– Просто хочу кое в чем разобраться, – ответила я достаточно туманно.
Маг, кажется, не до конца удовлетворился моим объяснением, но на вопрос всё-таки ответил:
– Ты правильно заметила, что я выгляжу иначе, когда пользуюсь магией. Так проявляется мой боевой облик. Вернее, боевой облик магов сату, который унаследовали лишь сильные некроманты.
– Но зачем он нужен? Какая от него польза? – я не понимала, чем могло быть полезно превращение в странное высушенное существо прямо во время боя.
– Некромантия даёт нам долгую жизнь, но она же отнимает все силы, если требуется совершить сильное колдовство, – попробовал пояснить маг, – Она истощает наши тела, они становятся слабыми и бесполезными, мы выглядим как ходячие мертвецы, но магия от этого многократно приумножается.
Неожиданно пришло понимание того, что Кир рисковал своей жизнью, закрывая меня от баграна. Если бы он ошибся, если бы у него не получилось подчинить отдельные кости, то зверь, скорее всего, разорвал бы мужчину на части…
– А как ты смог вынести меня из леса, когда на меня напал урра? Ты же поднял меня на руки, – я указала Лоранду на нестыковку, но и на это у него был готов ответ:
– Помнишь артефакт облегчения? Предусмотрительно захватил его с собой.
– Тогда почему ты постоянно используешь этот облик? – попробовала придраться я, – Ты сказал, что он нужен для сильного колдовства, но сам превращаешься даже по мелочам.
– Привычка, – пожал плечами Кир, – Я был военным в молодости. Много сражался. А основная сила некроманта – это его магия, а не тело. Привык направлять все ресурсы в свои объекты. Они же меня и защищали, если это было нужно. Впрочем, мне всё равно порядком доставалось.
Я присмотрелась к шрамам на груди Лоранда, покрывавшим её витиеватыми узорами, словно их оставили юркие змейки на песке, и совершенно неожиданно для себя протянула к ним руку. Прикоснулась, прокладывая замысловатые дорожки по коже. И ужаснулась тому, как жестоко страдал мой мужчина, сражаясь в давно забытых войнах.
– Между прочим, у магов хотса тоже был боевой облик, – будто бы невзначай обронил некромант, отчего я отдёрнула руку и пронзительно посмотрела ему в лицо, требуя продолжения, – Его называли плакальщик. Или возвещающий кончину. Одним словом, банши.
– Как он выглядел? – заинтересовалась я, – Похож на твой?
– Совсем не похож, – покачал головой Лоранд, – Облик магов сату проявлялся оттого, что магия покидала их тела, усиливая внешние способности. У хотса всё происходило совершенно наоборот: они концентрировали свою силу. Совершенствовали свой голос. Гортань магов хотса менялась, чтобы издаваемые звуки получались невероятно громкими, хорошо различимыми и мощными. Их было слышно на огромных расстояниях, что было очень полезно в битве. Отдаваемые в этом облике приказы становились намного сильнее, так что перед ними куда сложнее было устоять. Однако в таком виде маг не мог говорить. Структура его горла так сильно отличалась от человеческой, что он мог лишь кричать. Так, словно безутешно оплакивал кого-то неизвестного. Впрочем, это было не так важно…
– Потому что имеет значение не то, что ты говоришь, а то, что ты вкладываешь в голос, – я закончила мысль Кира, и он кивнул, соглашаясь с моим заключением.
– Может быть, тебе повезло, и ты унаследовала этот дар от своего неизвестного предка, – вдруг предположил некромант, а я с недоверием на него покосилась.