– Ты же говорил, что мой предок вероятно уже не был изначальным хотса, раз у меня нет влияния на кого-либо, кроме духов. Да и к тому же я просто медиум. Мы не боевые маги.
– Ты правда так думаешь? – вдруг уточнил мужчина, загадочно сверкнув взглядом дымчатых глаз, и я неожиданно засомневалась в том, что успешно вбивали в меня преподаватели.
– Нас так учат, – не подтверждая, но и не опровергая, поделилась я.
– Тогда ответь мне на вопрос: как ты считаешь, в чём основная проблема некромантов? – неожиданно предложил маг.
Я крепко задумалась. Боевой облик можно было назвать недостатком, но с натяжкой: он лишал физической силы, но преумножал магическую. Долголетие с постепенным затуханием эмоций тоже вряд ли было ответом.
В голове внезапно всплыло предположение:
– Контроль? Вам надо контролировать каждое поднятое существо?
Лоранд казался бесконечно довольным.
– Верно. У трупа нет собственной воли. Некромант тратит уйму сил на то, чтобы не только поддерживать тело поднятым, но и управлять им. Хотя какое-то время назад я нашёл одну лазейку.
Маг снова замолчал, давая мне возможность додуматься самой. Будто бы он искренне наслаждался тем, как я решала поставленные передо мной задачки.
– Если поместить душу в мертвеца, можно распределить нагрузку, – предположила я исходя из заключённой с профессором сделки, – Некромант поддерживает тело, призрак им управляет. А медиум отдаёт приказы. Поэтому ты хочешь проводить надо мной эксперименты? Чтобы воплотить свою задумку?
– Никаких экспериментов больше не будет, – вдруг отрезал Кир, неожиданно бережно взяв меня за руку, – Конечно, если ты сама этого не захочешь. Ты слишком важна для меня, чтобы я рисковал тобой снова.
– Я важна для тебя? – повторила медленно, словно боялась, что ослышалась.
Словно это была очередная двусмысленная оговорка, одна из тех, что неизменно продолжали глубоко ранить меня, обесценивая все мои иррациональные, но такие настоящие чувства к этому магу.
– Важна, – с готовностью подтвердил мужчина, поднося мою руку к губам и нежно целуя её, – Важен каждый твой взгляд, каждый вдох, каждое слово. Важно то, что ты просто есть. Ты вернула меня к жизни, ириска. За одно лишь это я буду вечно тебе благодарен.
Я взглянула в сияющее искренностью лицо некроманта, однозначно подтверждающее все его слова. Встретилась с серыми, наполненными любовью глазами, и мгновенно озарилась нежностью.
Сама приблизилась к Лоранду и поцеловала его. Мужчина обхватил меня за плечи, бережно притянул к себе, и нас обоих тут же захлестнуло волной тепла, мягкости и блаженства.
Я целовала мага с упоением, касалась его гладкого лица, скользила пальцами по обнажённой груди, словно пыталась нащупать, не проступит ли где настоящая кожа из-под качественной иллюзии.
И Кир, кажется, заметил это. Перехватил мои руки, останавливая их исследующие движения. Прервал долгий поцелуй.
– Так почему ты хотела узнать про мой боевой облик? – некромант вернулся к началу нашего обсуждения, – Ты ведь не о нём сначала хотела спросить, правильно?
Я, кажется, покраснела от смущения, но не смогла отрицать очевидное:
– Правильно… На самом деле, я хотела узнать, как ты выглядишь на самом деле.
Ответ Лоранда, впрочем, меня удивил:
– Так, как сейчас. Это мой истинный облик. А почему ты решила, что я от тебя что-то скрываю?
Мне ничего не оставалось, кроме как окончательно выложить все свои переживания:
– Потому что видела твою вторую ипостась. Учитывая твою силу, я подумала, что ты на самом деле так и выглядишь, а в остальное время используешь морок, чтобы казаться обычным человеком.
– Надо же, – самодовольно произнёс мужчина, – Видимо, я весьма хорош, если ты подумала, что я ношу иллюзию, и всё равно захотела меня.
Мне стало очень неловко, и я даже пожалела о том, что вообще подняла эту тему, но маг тут же исправился. Начал спокойно объяснять давно уже волновавший меня вопрос:
– Ты уже знаешь, что некромантия продлевает жизнь своим носителям, но она не только отдаляет нашу смерть. Она ещё и замораживает состояние наших тел примерно в тот момент, когда мы достигаем совершеннолетия. Некроманты стареют, но очень медленно. Несравнимо с другими людьми. Впрочем, за долголетие мы платим слишком высокую цену. И далеко не каждому из нас удаётся вернуться к обычной жизни. Да и мало кто этого хочет, потому что давно забыл, чего именно лишился.