— Где ваша сестра? — спрашивает он, осматривая погром, а я снова теряюсь, как маленькая девочка, только губы дрожат.
Что теперь будет?
Видимо услышав, что происходит, Даша медленно открывает дверь своей комнаты и бросает на полицейского затравленный взгляд.
— Я здесь… — произносит убитым голосом. — Я… человека ранила… когда защищалась.
Всё, что происходит дальше, кажется каким-то дурным сном. Я словно со стороны смотрю, как сержант сам вызывает скорую нашему отчиму, как берёт показания у Дашки. Она выглядит как привидение, но отвечает на все его вопросы. Оказывается, отчим периодически названивал Дашке, просил вернуться домой, угрожал, что найдёт её. И в итоге нашёл. Проследил за ней и вломился в квартиру, когда она открывала входную дверь.
То, что я слышу, держа дрожащую руку сестры, становится для меня самым жутким откровением. Я семь лет жила с новым мужем матери под одной крышей и не подозревала, через какой ад проходила всё это время Дашка. «Любовь» случилась у этой вечно пьяной сволочи едва его старшая падчерица школу закончила. Сначала просто зажимал и тискал, а через пару лет решил, что «дочурка» подросла для большего. Оказывается, Дашка именно поэтому сорвалась из дома, а потом и меня перехватила со стажировки, лишь бы я в дом матери не вернулась. Боялась, что отчим на меня переключится.
Когда приезжает скорая и дядю Валеру без сознания увозят в больницу, участковый объясняет Даше, что ей нужно проехать с ним в участок до выяснения всех обстоятельств. Дашка собирается, как больная тень самой себя, а я впадаю в панику.
— Прости! Не надо было мне дверь открывать и пускать этого Горохова сюда! — едва не реву, когда мы с Дашей остаёмся одни в комнате. — Это всё я виновата!
— Глупенькая. — Сестра держится, стараясь выглядеть смелой и сильной. — Ни в чём ты не виновата. Скорая всё равно сообщила бы в полицию. Это я виновата во всём. Затянула ситуацию, не восприняла угрозы всерьёз, а нужно было уже давно написать на него заявление.
— Даш… — Я стираю со щёк слёзы. — Он ведь тебя не тронул? Никогда не трогал?!
Она не отвечает. Отвернувшись, делает вид, что не слышала моего вопроса.
Вскоре я остаюсь одна в разгромленной квартире, потерянная и скованная тисками страха за сестру. Ей нужна помощь, и осознание бессилия бьёт меня, словно плетью. Что будет, если дядя Валера умрёт или останется калекой? На Дашку дело заведут? У нас ведь даже денег нет на хорошего адвоката. Ни родственников (мать не в счёт), ни связей.
Слоняюсь по квартире до позднего вечера, а потом понимаю, что должна сделать. Мне нужен Марк! Который поможет справиться с этими проблемами. Потому что ему это по силам, я точно знаю.
Хватаю телефон, набираю его номер. Меня не заботит, что уже слишком поздно, я ни о чём не думаю в этот момент.
— Алло, — раздаётся хриплым басом ответ.
— Марк! Нам нужно встретиться! — выпаливаю на одном дыхании.
— Сейчас? — уточняет он сонным голосом.
— Да! Пожалуйста, это срочно.
На другом конце трубки повисает небольшая пауза, а потом я слышу уже более бодрый ответ:
— Хорошо. Где ты хочешь встретиться?
Глава 8
— Марк, я понимаю, что ты не обязан мне помогать, — выдыхаю обречённо после рассказа о своих проблемах. — Но мне больше не к кому обратиться.
Мы стоим в свете фонарей небольшого сквера, что располагается недалеко от дома. Несмотря на промозглую погоду, я не решилась приглашать Марка к себе, ведь в квартире остался полный разгром.
Во время моего рассказа босс моей сестры не проронил ни слова. Лишь смотрел на меня сосредоточенным тёмным взглядом и не выдавал каких-либо эмоций.
— Если у тебя есть хороший надежный адвокат или человек, к которому можно обратиться за помощью, прошу, дай мне контакты… — Мой голос срывается, я чувствую, что на глазах наворачиваются слёзы, и зажимаю рот дрожащими пальцами.
— Успокойся. — Марк шагает ко мне, сжимает моё лицо и притягивает к себе.
Тепло его объятий выбивает меня из колеи ещё больше. Я ощущаю себя такой беззащитной и потерянной, что больше не могу сдерживать эмоции. С губ срывается всхлип, а по щекам бегут слезы. Я прижимаюсь к Марку, зарываясь носом в воротник его пальто. Он излучает непоколебимую мужскую силу, которая мне сейчас так нужна.