- Арман неделями не вставал с постели, - сказал доктор. - Откуда это взялось?
Мраморная фигура Моники не шевельнулась. Только глаза.
- Понятия не имею, - сказала она.
- Ты проклятая, жалкая лгунья! - закричал доктор. - Ты купила это у братьев Гэмсби! Ты все время покупала этот яд!
- Сумасшедший, - сказала Моника.
- А я повторяю, что ты лгунья. Я узнал это от самого Твидлиди час назад. Ты купила эту бутылку, и закрутила с ними еще до Рождества. Ты убила своего мужа. Ты убила его вот этим!
Доктор Саутуорт сунул бутылку ей в лицо, но она не шелохнулась.
- Вот этим! - закричал доктор. - Вот этим и твоим бесчеловечным отношением, и отсутствием любви, и своим холодным телом, и своим черным злым сердцем.
Наконец Моника Бержерон сдвинулась с места. Она подошла к Бенджамину Саутуорту и заговорила, глядя прямо ему в лицо.
- Да, - сказала она. - Я ходила к братьям Гэмсби. Я покупала их яд и давала его Арману каждый раз, когда он был в состоянии проглотить его. И каждую минуту я молилась. Я молилась, чтобы каждый глоток был последним и чтобы у него хватило порядочности умереть.
- Ты черная сука, - прохрипел доктор Саутуорт.
- А знаете почему? - продолжала Моника, как будто он ничего не сказал. - Потому что Арман позорил меня в течение многих лет. Он даже моего ребенка настроил против меня.
- Это грязная ложь!
- Что вы знаете об этом? - спросила Моника. - Вы знаете только то, что рассказывал вам Арман, и могу держать пари: в своих рассказах он никогда не был виноватым. Он был отвратительной свиньей, пьяницей и лжецом - и я рада, что он умер.
Папа! Папочка!
Анжелика стояла в дверях и старалась закричать.
Но мать и доктор ее не слышали.
- И можете написать это в свидетельстве о смерти тоже, - сказала Моника. - Давайте, пишите. Он умер, а его жена радуется.
- Нет, - сказал доктор и сел.
Моника торжествовала:
- А теперь убирайтесь из моего дома, - сказала она. - Чтобы никогда мои глаза вас не видели.
- Медленное кровотечение души, - прошептал доктор Саутуорт. - Вот что должно быть написано на сертификате. Мой друг умер от медленного кровотечения души.
Папа. Папа. Папочка.
Анжелика проснулась и села, выпpямившись, в постели. Ее дрожащие руки нащупали лампу, но и тогда еще дрожь не прекращалась, а ее тело было покрыто потом.
Два года, подумала она. Два года ушло у нее на то, чтобы вспомнить, и теперь она вспомнила все.
Когда той ночью она все-таки закричала и они ее услышали, Моника и доктор обернулись как раз в тот момент, когда она упала без сознания на пол. Ей пришлось провести в постели весь следующий день, и тогда она не поняла, почему. Пришел доктор Саутуорт и дал ей таблетки, а когда она спросила, почему, он велел ей не разговаривать и отдыхать. Она заснула, приняв таблетки, но в какой-то момент услышала, как доктор сказал Монике:
- Тебе повезло, Моника. Ребенок не помнит, что он слышал.
Не помнит чего? Все это время она старалась воскресить в памяти то, что она должна вспомнить, и теперь она это знала.
Сидя в кровати, Анжелика плотно натянула на себя одеяло, пока дрожь не прекратилась.
Это правда, папа? - спросила она.
Да, отвечал Арман. Неужели ты думаешь, что иначе я бы тебя оставил?
Великое спокойствие снизошло на нее, и она поняла, что должна делать.
Все в твоей власти, сказал Арман.
Поспеши. Иди вниз. Скорей.
Анжелика медленно встала и надела купальный халат. Расчесывая волосы, она улыбнулась своему отражению в зеркале.
Наконец-то, папа, сказала она, открывая дверь спальни и спускаясь вниз.
Моника была в кухне и гладила.
- Я вижу, у тебя прошла головная боль, - сказала она.
- Да, мама.
Анжелика подошла к плите и поставила воду для чая. Ее движения были медленными и заученными, будто она на сцене. Когда чай был готов, она налила себе чашку и повернулась к Монике.
- Скажи мне, мама, как ты себя чувствуешь после того, как убила моего отца?
Утюг, который держала Моника Бержерон, замер прямо в центре белой наволочки, и она мгновенно пожелтела.
- Что ты говоришь, злая девчонка? - спросила Моника. Но руки ее дрожали и голос прерывался.
- Ты слышала, что я сказала, - ответила Анжелика тем же ровным голосом. - Как ты себя чувствуешь после того, как убила моего отца?
Моника швырнула утюг на доску и кинулась к Анжелике, замахнувшись для удара.
- Только попробуй тронуть меня, - сказала Анжелика. - Ты, убийца.
Моника опустила руку. Ее лицо побелело.
- Анжелика!
- Медленное кровотечение души, - сказала Анжелика. - Скажи мне, мама, что это значит?
- Ты плохая, злая девочка, - в ужасе прошептала Моника.
- Но я не убийца, - сказала Анжелика. - Это ты, ты убила моего отца.
- Нет. Нет. Ты не знаешь, что говоришь.
- Я знаю точно, что говорю. Ты убила его. Я слышала, как ты призналась доктору Саутуорту в ту ночь, когда папа умер. Я слышала каждое слово.
- Той ночью ты была больна, - сказала Моника. - У тебя был шок и ты потеряла сознание. Даже сейчас ты не знаешь, что говоришь.
- О, я-то знаю, - ответила Анжелика. Она улыбнулась, и голос ее стал неестественно насмешливым.
- Интересно, что сказала бы тетя Антуанетта, если бы узнала, что ты убила папу? Или Grand-pere? Как ты думаешь, что бы он сказал? А Жоржетта? Ты же знаешь, она тебя любит. Держу пари, она с удовольствием бы послушала о том, как ты убила папу.
- Заткнись! - крикнула Моника. - Я не хочу больше слушать эту чепуху!
- Тогда не слушай, - ответила Анжелика. - Пусть другие послушают.
- Никто тебе не поверит, - сказала Моника и, чувствуя, что последнее слово осталось за ней, вернулась к гладильной доске. - Никто тебя не будет слушать, глупый ты ребенок.
- Хорошо, тогда остается только один выход, - ответила Анжелика. - Я думаю зайти завтра к Жоржетте после школы. Посмотрим, будет она меня слушать или нет.
Жоржетта Монтамбо многого не могла простить Монике. Она еще помнила Анселя и то, как Моника даже не приехала на его похороны. Она помнила, как Моника уехала и выходила замуж в тот момент, когда ее брат еще лежал дома в гробу. Более того, Жоржетта подозревала, что у Моники отложены деньги. Деньги, о которых Моника не говорила и не собиралась делиться ими с родственниками. О, Жоржетта уж точно выслушает Анжелику. Затаив дыхание, жадно интересуясь малейшими деталями.