Слова Эмили и впрямь повернули какой-то ключ в памяти Ника. Он увидел себя стоящим в воде у речного берега неподалеку от Гранчестера. Он спрыгнул с лодки. Нет, не спрыгнул — шагнул. В воду. Прочь от этого мира. Дальше, дальше, сквозь нескончаемый мутный вечер, по унылым, топким полям. «Иди, иди, — подгонял он сам себя. — Не останавливайся». Он до сих пор иногда чувствовал себя все тем же беглецом. До сих пор не хотел знать, от чего убегал. Неужели все сказанное здесь — правда? Неужели Эмили не выдумывает? Неужели он хранит тайну, сам о том не догадываясь?
— Мне придется загипнотизировать тебя, Ник. Не бойся. Я знаю, как это делается. С твоей помощью мы откроем воспоминание, которое ты так долго подавлял. И узнаем правду.
— Меня лечили гипнотерапией. И я ничего такого не говорил.
— Врачи не задавали тебе наводящих вопросов.
— Наверное. Но они рассказывали мне, что исследовать под гипнозом подавленные воспоминания довольно опасно.
— Я буду очень осторожна.
— Иногда нам всем приходится рисковать, — заметил Димитрий.
Ник сумел сдержаться. Нельзя позволять себе злиться. Только не сейчас.
— Кроме того, пациент должен верить гипнотизеру. Иначе ничего не выйдет, — продолжил он.
— Выйдет, — заверила его Эмили. — Ты просто должен полностью мне подчиниться. Это главное.
Она отомкнула защелки чемодана и подняла крышку, повернув его таким образом, чтобы Ник не мог видеть содержимое. Вытащила небольшой пластиковый контейнер, открыла, поставила на стол. Внутри оказался шприц и флакончик с какой-то жидкостью.
— Транквилизатор. Если ввести его внутривенно, мы быстрее достигнем эффекта. Тебе надо расслабиться, открыться.
— Полное содействие, как договаривались, — подал голос Димитрий. Эмили метнула на него взгляд, полный скрытого раздражения. — Это для вас единственная возможность снова увидеть брата.
— А каковы гарантии, что я его увижу, когда закончатся ваши… процедуры?
— Гарантий нет. Но если я убью Бэзила — и вас, как вы наверняка подозреваете, — внимание полиции привлечет фамилия Палеолог. А ведь я собираюсь купить Треннор, чтобы хорошенько его обыскать, и шумиха мне невыгодна. Я не настолько глуп. Так что дайте мне, что я прошу, — и уже сегодня вечером вас с Бэзилом ждет счастливое воссоединение в «Дзампонье». А потом вы с сестрами поделите деньги, которые я выплачу за дом. Там всем хватит, уверяю вас.
— Что скажешь? — Глаза Эмили неотступно следили за Ником.
— Начнем, — вздохнул Ник.
— Пациент дал свое согласие, Эмили, — объявил Димитрий.
— Ну что ж, — Эмили тоже глубоко вздохнула. — Закатай рукав.
Пока Ник заворачивал рубашку, она наполнила шприц, села на стол и наклонилась, чтобы сделать инъекцию. Ник смотрел в сторону, не желая видеть иглу, взгляд блуждал по комнате, ноздри щекотал запах духов Эмили.
— Все. Можешь расслабиться.
Он откинулся назад, чувствуя, что в таких обстоятельствах ни за что не сможет успокоиться.
— А что, если ты перепутала? И на самом деле я ничего не знаю?
— Не перепутала.
— Каждый может ошибаться.
— Вот именно. Это ответ на твой вопрос.
— Даже если так…
— С Бэзилом все будет в порядке. Обещаю.
Ник хмыкнул — к своему собственному удивлению. Уж он-то знал, как мало стоят обещания Эмили. Опять надеяться, что вот это-то — настоящее?
— Те, остальные, более сильные игроки, о которых ты мне рассказывала — их ведь не существует? Это вы с Димитрием вытащили тогда из шахты тело твоего отца?
— Мы не могли позволить полиции рыскать в Тренноре, — ответил Димитрий. — Мало ли что они могли обнаружить.
— А зачем тогда вы послали им видео? Вы же сами спровоцировали расследование.
— Я позвонила им после осмотра шахты, — призналась Эмили. — Мне надо было удержать возле себя Тома. Убедить его в том, что все очень серьезно.
— А что вы сделали с телом? Как ты избавилась от своего отца, Эмили?
— Кремация, — пробормотала она. — Я сделала все как положено.
— Тогда, конечно, все в порядке.
— Постарайся расслабиться. Ни о чем не думать.
— Я бы с удовольствием.
— Я запишу все, что ты скажешь под гипнозом, хорошо? Возможно, ты будешь говорить невнятно и не слишком связно. Тогда придется прослушать все заново.