- Где вы сейчас живете? – спросила я.
- Не бери такси, сейчас подъеду.
Вот тебя то я прям хочу видеть больше всех…
Марафет все-таки был в мою честь. Теперь Надька успела переодеться в спортивный костюм кричаще салатового цвета. Вдобавок ко всему был он бархатным и с золотыми беренчащими замочками. Волосы она завязала в небрежный узел, закрепленный походу, китайскими палочками для еды. Привычка использовать в прическе все что под руку попадется – одна из ее неистребимых черт. Я помню, видела как-то шлейф от зарядки у нее в волосах, а выйти из душа с трусами на голове, так это вообще, само собой разумеется. Мы долго ехали какими-то огородами. Неужели Влад – убежденный горожанин перебрался жить в деревню, где ни театров, ни кабаков? Неужели Надька стоит у плиты и меняет детям памперсы?
- Сигареты есть? – спросила я.
- Я бросила.
- Я тоже…
Мы проехали вдоль канала по разбитой грунтовой дороге, дальше тянулся глухой бетонный забор.
- Выходим – скомандовала Надька.
Ничего не понимая, я вышла. Кругом на десяток километров никакого жилья.
Надька что-то возилась со своей стороны. Наконец, она аккуратно выставила в грязь желтые пластиковые сапожки и сунула в них свои, детского размера ноги в голубых носках с котятами. Пора уже прекратить отмечать Надькины причуды – сказала я себе.
Она отогнула покрасневшие от морозов ежевичные плети и пролезла в дыру в заборе. Вид открывался потрясающий. До меня только дошло, что за грохот я слышала последние пять минут. Огромная масса воды падала с рукотворного водопада за плотиной. Выше – сама плотина с пешеходным мостом и какие-то конструкции. Но Надька капелькой ртути скатилось по осклизлым выдолбленным в глине ступеням вниз. Внизу, за зарослями рыжеватого камыша обнаружился еще один пешеходный мост, опиравшиеся на массивные быки, на каждом их которых, выдававшихся вперед, к водопаду было по крошечной полуовальной смотровой площадке, огороженной хлипкими перилами. Как я могла забыть это место, мы же с братом сбегали сюда купаться в детстве, правда, воды в таком количестве я никогда не видела. Надька остановилась на центральной смотровой. Отсюда, кроме занавеса мутной воды и беснующейся пены под ногами ничего не было видно. Грохот стоял невообразимый.
- Реви – сказала Надька.
- Чего???
- Реви!!! – крикнула она мне в ухо и ушла. Я наблюдала, пока ее фигурка, возмутительно ярким пятном в окружающей серой действительности не скрылась в камышах.
Потом я долго смотрела на воду. Так долго, что мне начало казаться, что я падаю вместе с ней. Слезы сами начали капать из глаз. Все обиды, когда то забитые, загнанные в дальний угол полезли наружу, и стали складываться в ядовитые слова, произносить которые я себе никогда не позволяла. Я проклинала всех, грызла перила, кричала и исколотила все кулаки. Вернулась я к машине через час, не раньше, прооравшись и успокоившись.
Надька с видом «все идет как надо» щипала бровь щипчиками из анодированного титана. Молча протянула мне минералку.
- Спасибо…
- Курить еще хочешь?
- Ты же бросила.
- Съездила, тут недалеко.
- Давай.
Во взгляде ее прочиталось все, что она думает о курильщиках, но при этом она смогла сдержаться, и протянула пачку молча, единственное, что она себе позволила – брезгливо оттопырить мизинчик. Ага, ага – сама-то прям святая со всех сторон! Что-то я становлюсь как та бабка, как ее там… тетя Маша?
Я вышла из машины, и облокотившись на капот, задымила первой за пару месяцев сигаретой. Она показалась противной, дым разъедал распухшие глаза, но я из вредности докурила всю и смачно затоптала бычок.
- Ну и зачем ты меня сюда вытащила – спросила я, вернувшись в машину.
Зеркальце в ее руке дрогнуло и повернулось ко мне, отразив ярко накрашенный глаз, который внимательно меня осмотрел.
А потом она расхохоталась. Тем смехом, который у нее вместо рыданий.
- Тише, тише, ну ты чего! - я обняла это, упруго вырывающееся, знакомо-незнакомое существо. Пахло от нее чем-то тяжелым, мускатным. Она всегда выбирала парфюм типа «опиум» и «кобра», рядом с ней аж голова кружиться начинает.
Надька смеялась, заикалась, словно вот-вот собиралась рассказать что-то немыслимо смешное, но ее все прерывают и прерывают. Под глазами черными потеками стекала тушь. Наконец, она вроде немного успокоилась и я ее отпустила.
- Что случилось?
- Ты мне не поверишь – она опять заржала, и немного поколотилась головой об руль.
- Дорогая, я столько всего в жизни видела, что я чему только не верю теперь.
- Сейчас...
Она вышла из машины, скомкала снежок, и тщательно растерев остатки туши по всему лицу, села обратно. Я протянула ей влажную салфетку.