По линии службы его не раз швыряло в самый центр бессмысленного кровопролития. В семидесятых в Северной Ирландии, обосновавшись в знаменитом отеле «Европа» в Белфасте, который стал городским медиацентром, в самом очаге событий, Келли несколько раз с завязанными глазами ездил с солдатами ИРА на интервью с их кровавыми предводителями, чье местонахождение скрывалось. Он попадал под перекрестный огонь столько раз и во стольких местах, что всего и не припомнить. Однажды он был похищен революционерами в отдаленной части Африки. И хотя в плену он был недолго, но это было самое страшное, что случалось с ним. Келли до сих пор не забыл это чувство палящей сухости в горле и теплой влаги между ног, когда перед вооруженными до зубов головорезами, кричавшими на него на непонятном языке, он непроизвольно надул в штаны.
Вообще, со своим немалым жизненным опытом Келли мог, как никто другой, узнать то, что он увидел в этих глазах.
Это был страх. Беспредельный, всепоглощающий страх.
Глава 2
Еще несколько секунд после того, как Алан исчез в сопровождении двух незнакомцев, Келли продолжал пялиться на закрытую дверь. Кроме него и Чарли, в пабе никого не осталось. Несмотря на унылую атмосферу заведения, Келли скрутил еще одну сигаретку и заказал еще один стакан напитка, который совершенно не поднимал ему настроения. Небольшая суматоха, связанная с появлением двух незнакомцев, и странное волнение, которое испытал Келли, каким-то образом перебили у него всякое желание ехать домой.
В довершение всего боль в животе напомнила о том, что он с обеда ничего не ел. И, твердо решив выкинуть из головы этого странного молодого солдата, покуда воображение его совсем не разгулялось, Келли попытался сосредоточиться на меню. Там все еще можно было найти хлеб, сыр и маринованные огурчики. Для Келли, считавшего способности Чарли готовить еду в микроволновке весьма сомнительными, это было большим облегчением. Чеддер оказался вполне сносным, и, хотя хлеб мог бы быть и посвежее, Келли и заметить не успел, как с аппетитом уничтожил все, что было перед ним на тарелке.
Так или иначе, прошло не менее часа, прежде чем он собрался наконец-то ехать домой.
Погода казалась еще более скверной, чем когда он только приехал в «Дикую собаку». Мерзкая была ночка. Непрекращающийся ливень бил прямо в лицо. Было жутко холодно и жутко сыро. Дул свирепый восточный ветер, а над холмами поднялся туман, и гонимые ветром облака дыма кружились над стоянкой. Залезая в свою короткую замшевую куртку, явно не подходящую для этой погоды, Келли подумал: какого черта он так вырядился, если даже утром, когда он покинул Торки, дождь уже лил вовсю? Келли побежал рысью, пригнувшись от дождя и ветра, распахнул дверь машины и нырнул внутрь, радуясь, что. оставил свой «MG» незапертым.
Проездив много лет за рулем открытого «MG», он понял, что закрывать такой автомобиль не имеет ни малейшего смысла. Если кто-то и решит взломать его, то это не составит большого труда. Все, что надо сделать, – просто прорезать тент.
Келли завел мотор, включил фары и выехал на главную дорогу. Видимость была отвратительной. И если в такую скверную погоду вам еще и посчастливилось быть за рулем допотопного «MG», готовьтесь к дополнительным трудностям. Келли казалось, что он зажат в маленькой черной коробке. Ветровое стекло превратилось в узкую полоску между капотом и приборной панелью, а от света фар было не больше помощи, чем от мерцания газовых ламп.
Келли только что получил обратно свои права после трехлетнего перерыва, вызванного одним из тех безрассудных поступков, которыми было столь богато его прошлое, и теперь старался ездить крайне осторожно, каждой клеточкой своего тела концентрируясь на дороге впереди него.
Но, даже будучи сверхосторожным, когда на плохо освещенном углу около мили от «Дикой собаки» из темноты вдруг возникла фигура в ярком оранжевом жилете, размахивающая фонариком, Келли чуть было не сбил ее.
Он нажал на тормоза. Оставалось только надеяться на лучшее. У старых машин, в отличие от новых, не было преимущества антиблокировочной системы тормозов, да и вообще резкие остановки в замысел конструкторов «MG» не входили. Шины злобно завизжали, будто бы протестуя, и Келли почувствовал, что заднюю часть автомобиля резко повело вбок. Но все же каким-то чудом ему удалось затормозить всего лишь в нескольких сантиметрах от оранжевой куртки. Келли с облегчением опустил голову на руль. Оранжевая куртка оказалась полицейским. И Келли подумал: что же, черт побери, происходит? А когда оранжевая куртка направилась в его сторону, Келли решил, что сейчас его наверняка оштрафуют за такой весьма необычный способ торможения.
Он высунул голову из окна и стал ждать, когда офицер заговорит первым.
– К сожалению, сэр, вам придется немного подождать здесь, произошла авария, и боюсь, что движение перекрыто.
– Спасибо, я понял.
Ни слова о плохом вождении. Видимо, офицеру было не до того.
Мотор все еще работал, но Келли на время выключил фары и дворники. Он напряг глаза, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь мглу. Постепенно во тьме на расстоянии около пятидесяти ярдов от Келли стало отчетливо проявляться нечто большое и черное. Дорогу и вправду перекрывал большой грузовик. Келли разглядел еще какой-то слабый огонек, – видимо, это была полицейская машина, припаркованная по ту сторону от грузовика, из-за которого разглядеть происходящее становилось и вовсе невозможно.
По крайней мере, находилось оправдание для манкирования визитом к тяжелобольной Мойре. Как только эта мысль промелькнула в голове Келли, ему сразу стало ужасно стыдно за нее, но, как и всегда в таких случаях, ничего поделать с собой он не мог.
– Вы не знаете, как долго еще дорога будет перекрыта, офицер? – спросил Келли.
Тот покачал головой:
– Сейчас сложно сказать, сэр. К сожалению, произошел несчастный случай, и мы ждем прибытия «скорой».
– Ясно.
Офицер удалился, согнув спину под дождем и ветром. Он стал на самом остром углу перекрестка. Келли только теперь разглядел это место. Наверное, после того, как Келли, мягко говоря, рискованно притормозил, офицер решил обезопасить себя на тот случай, если в следующий раз придется останавливать машину. Бедняга выглядел не очень-то веселым. Келли понимал его. В полумраке был виден лишь свет фонарика.
Он выключил мотор и устроился поудобнее. Ждать придется долго. Если есть жертвы, то полиция ничего не будет делать с остановленными машинами, пока на место происшествия не приедут врачи. Он мог бы развернуться и поехать обратно к двум мостам, затем прямо через высокие торфяники к Мортонхэмпстеду, а затем к Ньютон-Эбботу и Торки. Но такой длинный объездной путь выглядел малопривлекательным. Келли предпочел подождать. Рука машинально полезла в карман за табаком, и Келли начал скручивать себе очередную сигаретку. В скручивании сигарет он был просто асом.
Келли мог делать это даже с закрытыми глазами, что оказалось весьма кстати, так как свет в машине был очень тусклым.
Спустя какое-то время Келли увидел за углом свет фар, и полицейский стал опять размахивать своим фонариком. Вновь прибывший автомобиль притормозил в миллиметре от «MG» Келли. Полицейский подошел к машине и осветил фонарем фигуру в плаще. Фигура сначала вылезла из автомобиля, а затем нагнулась над ним, чтобы что-то найти. Это что-то оказалось портфелем.
После короткого разговора полицейский повел прибывшего к месту происшествия, освещая путь фонариком. Когда двое проходили мимо машины Келли, мужчина с портфелем повернулся. Света фонаря, который держал в руке полицейский, было достаточно, чтобы узнать его. Это был не кто иной, как Одли Ричардс, патологоанатом при местном управлении внутренних дел.