Ложусь рядом с Гарри, благо еще в сентябре я побеспокоился и сменил свою старую кровать на новую - достаточно широкую и удобную для того, чтобы спать в ней вдвоем. Совсем не замечаю, как погружаюсь в сон - короткий и тревожный, но так необходимый моему уставшему телу после двух бессонных суток.
Ближе к вечеру в дверь моих покоев кто-то негромко стучит. Открываю - на пороге стоят Грейнджер и Уизли. Мы несколько секунд молча смотрим друг на друга. Я прекрасно понимаю, зачем они пришли, поэтому отхожу в сторону, жестом приглашая их войти. Так же молча провожу в спальню, где лежит Гарри.
Увидев его новую стрижку, мисс Грейнджер удивленно вскидывает на меня взгляд:
- А зачем вы ему волосы остригли? - шепотом спрашивает она.
- Ему их сожгли, - всего скрывать я не собираюсь, утаю лишь некоторые детали, о которых не нужно знать никому. Друзья Гарри вправе иметь представление, насколько сильно он пострадал.
- А он давно спит? - подает голос Уизли. Я вижу, что ему непривычно задавать мне вопрос. Он чувствует себя неуютно в моем присутствии. Но тут уж я ничем помочь не могу - комфорт и я не всегда совместимы.
- Он без сознания, - уточняю я. - С тех самых пор, как вчера утром мы с Кингсли Шеклболтом его нашли.
- А… - Уизли мнется, но все же набирается храбрости и спрашивает: - А кто это сделал с Гарри? Профессор МакГонагалл только сказала, что его держали в плену и очень жестоко мучили, - на последнем слове его голос осекается и дрожит. Рон Уизли по-настоящему, искренне переживает за друга - это видно и невооруженным глазом. Грейнджер и вовсе молчит, закусив губу и вцепившись рукой в предплечье Уизли, словно черпая в этом силу, чтобы не расплакаться - ее глаза подозрительно поблескивают.
- Мистер Нотт таким образом решил отомстить ему за смерть своего отца, - после каникул все равно будет замечено отсутствие Малфоя и Нотта среди студентов. Исчезновение Драко вряд ли кого-то удивит, потому что именно его появление в школе на повторный курс выглядело странным. А вот Нотту, оставшемуся круглым сиротой после гибели отца в последней битве, по большому счету, некуда было деваться до получения документа об образовании.
- Но Гарри не убивал его отца, - Грейнджер растерянно смотрит на меня. - Он вообще никого не убивал. Он только победил… - она не хочет вспоминать имя Темного Лорда. - За что же тогда ему мстить?
- Я убью Нотта, - сквозь зубы шипит Уизли, и его глаза сверкают такой опаляющей ненавистью, что если бы Нотт был еще жив, то ему было бы впору самому прыгать с Астрономической башни, чтобы избежать более печальной участи.
- Поздно, - зло бросаю я, не объясняя своего утверждения. Не знаю, что заставляет меня так рисковать, практически признаваясь в совершенном преступлении, но их понимающие взгляды в ответ светятся благодарностью и мстительным злорадством. Они не осуждают меня.
Грейнджер все же отлипает от своего друга и подходит к постели, испросив взглядом моего позволения. Она легонько дотрагивается до руки Гарри, покоящейся поверх одеяла, прослеживает пальцем шрам, пересекающий его запястье. Подойдя ближе, она теперь хорошо видит отметины и на его лице - они почти незаметны издали в тусклом освещении спальни. Уизли подходит к ней и встает рядом.
- Он такой бледный. И дышит почти неслышно, - спустя несколько минут говорит Грейнджер. Не то спрашивает, не то просто старается убедить себя, что все под контролем, и Гарри скоро придет в себя.
- Мисс Грейнджер, он поправится. Ему будет нужна ваша поддержка, но он обязательно поправится, - заверяю я их. Они должны знать, что Гарри без них не обойтись, ведь я не уверен, что он захочет видеть меня, когда придет в сознание. Я слишком сильно его обидел. Мой дурной нрав послужил причиной того, что с ним произошло.
- Профессор, вы сообщите нам, когда Гарри придет в сознание? - спрашивает она перед уходом. - Мы бы хотели… - Грейнджер тушуется, осознавая, что я ничем им не обязан. Но я понимаю ее желание проведать друга, когда он сможет с ними поговорить.
- Я обязательно вам сообщу, - обещаю я. А как же иначе? Нельзя оставлять Гарри наедине со своей сердечной и моральной болью. Если уж я не буду годиться ему в компаньоны для выздоровления, то в этом меня вполне смогут заменить его друзья.
После их ухода я вызываю Помфри, понимая, что с лечением поверхностных ран и сращиванием костей я справился, но остается крохотный, мизерный шанс, что я мог пропустить что-то при проверке внутренних повреждений. Хотя, если быть честным, я полностью уверен в своих способностях, иначе не стал бы даже пытаться в одиночку спасать Гарри жизнь и лечить его. В этом случае мое самомнение для меня не имеет значения - важны только жизнь и здоровье Гарри. Даже желание сохранить в тайне унижение, которому он подвергся, не смогло бы перевесить мой здравый смысл. Поэтому вызов Поппи - это просто дань ее таланту, которому доверяет Минерва. Мне нужно, чтобы директриса не смогла забрать у меня возможность следить за выздоровлением Гарри. Как я и ожидаю, Поппи остается довольна моими усилиями. Она, не настаивая, ненавязчиво предлагает взять присмотр за Гарри на себя. Закономерно, если смотреть с моей позиции, получает отказ, и вовсе не удивляется этому. У меня создается впечатление, что она знает больше, чем хочет показать, по крайней мере, наши с Гарри настоящие отношения, кажется, для нее не секрет. Мудрая женщина и отличный колдомедик, Поппи просит обращаться к ней в любое время суток, если понадобится помощь или совет, и с немного грустной и понимающей улыбкой на лице уходит, чтобы доложить Минерве об итогах своей проверки - я не сомневаюсь, что это будет именно так.
***
Когда и на следующий день, и еще через два Гарри так и не приходит в сознание, я начинаю тревожиться не на шутку. Диагностика показывает, что его физическое состояние почти пришло в норму, а вот магия так и не вернулась. После излечивания травм он выглядит так, словно просто очень крепко спит - иногда даже совсем немного шевелится, его дыхание не всегда полностью размеренное, а под веками порой заметно движение глаз. Но разбудить его я не в состоянии - ни мой зов, ни физический контакт, ни магические уловки на него не действуют, и Гарри продолжает спать пугающим меня сном.
Отправляюсь на консультацию к знакомому колдомедику, практикующему в частном порядке. Страх, что я что-то сделал неправильно, не отпускает меня до тех пор, пока меня не заверяют в обратном. Нагруженный пожеланиями быстрейшего выздоровления моему пациенту, имя которого так и не было произнесено во время нашей встречи, и парой увесистых фолиантов по магическому выявлению нарушений деятельности мозга, я возвращаюсь в Хогвартс.
Первые же базовые чары специализированной диагностики, вычитанные мной в одолженных книгах, подтверждают предположение моего знакомого - Гарри находится в магической коме. Гадать о причинах ее возникновения можно долго, как и бесконечно с умным видом рассуждать о том, что привело Гарри в такое состояние. Каждая вторая причина, приведенная в трактате об основаниях для погружения волшебника в магическую кому, может стать тем, с чем мне предстоит справиться. Стоит ли упоминать, что стандартные методы выведения из магической комы не оказали ни малейшего сколько-нибудь положительного эффекта? Да я на это и не надеялся - это же Гарри, к нему нельзя подходить с обычными мерками, пригодными для среднестатистического волшебника.
Глубокая душевная травма, сильная физическая боль, моральный прессинг, отравление специфическими зельями, в том числе и блокирующими магию, воздействие нескольких несовместимых проклятий одновременно, неправильно выполненное заклинание… Это далеко не полный перечень того, что могло вогнать Гарри в состояние магической комы. И с этими возможными причинами я должен разобраться, исключая их причастность по одной из этого длинного и, боюсь, неполного списка. Что ж, мне не привыкать решать сложные задачи.
Пользуясь тем, что рождественские каникулы еще не закончились, я, переложив на плечи коллег все заботы по присмотру за оставшимися в школе студентами, погружаюсь в изучение столь серьезного вопроса, как лечение нестабильного состояния разума волшебника, приводящего к магической коме. Я не профессиональный колдомедик, но звание мастера зельеварения нельзя получить без базового обучения лечению зельями. Нельзя готовить лекарственные декокты, не зная, для чего они предназначены, не говоря уже о том, что создать новое зелье можно, лишь имея исключительно четкое представление о том, какое действие оно должно оказать на человеческий организм. Лечение зельями от магических заклинаний требует от зельевара ясного понимания метода воздействия чар и проклятий на магов. Так что, будучи не весьма сведущим в какой-то отдельно взятой отрасли колдомедицины, я все же могу, приложив усилия, разобраться в любой ситуации, связанной с нарушением здоровья волшебника. Я, возможно, не самый умный колдун, но и далеко не каждый может похвастаться таким же объемом знаний, которым обладаю я.