В ту пятницу Кен с особенным нетерпением ждал приезда отца. Во-первых, он надеялся, что отец привезет с собой новый подвесной мотор для лодки, который они собирались купить. Во-вторых, в субботу должны были праздновать день рождения Кена, и ему очень хотелось узнать, какие подарки отец купил ему в городе. Наконец, он хотел поговорить с отцом о беде оджибуэев.
Подъезжая к станционной пристани, Кен увидел красную лодку и рядом — знакомую фигуру. Это был Поль Онаман. Он бросал камушки в водоросли и ничем не выказал, что увидел или узнал своего приятеля. Кен выключил мотор, и лодка тихо подплыла к причалу. Кен выпрыгнул из лодки, привязал ее к столбику и обернулся к Полю, который по-прежнему стоял и глядел на воду.
— Эй, Поль! — окликнул его Кен. — Что нового?
Поль бросил в воду еще один камень.
— Да вроде ничего, — ответил он.
— Я понял, что ты здесь, как только увидел твою красную лодку. Другой такой на всем озере нет.
Поль бросил камушек, и тот несколько раз отскочил от воды.
— Ты куда, в лавку? — спросил Кен.
Индейский мальчик не ответил. Он шел вдоль края пристани, кидая камушки в воду один за другим. Из водорослей высунулась рыба-солнце и с интересом взглянула на камушек, упавший в воду. Она попыталась поймать его ртом, затем снова опустилась на песчаное дно. Поль присел на край пристани и опустил ноги в свою красную лодку.
Кен смотрел ему в спину, не понимая, почему Поль не отвечает. Он пожал плечами и уже хотел было подняться к лавке, когда Поль вдруг тихо произнес:
— Ты не приехал ко мне.
И такое волнение было в голосе Поля, что Кен не сразу нашелся что сказать.
— Да, правда, я не приехал, — ответил он, — но скоро обязательно приеду. Погода стояла ужасная, да и дел было много.
— Может, поедем завтра на рыбалку? — предложил Поль. — Ты мог бы заехать пораньше, и мы бы отправились на озеро Дак-Лэйк.
— Завтра вряд ли удастся, — сказал Кен. — Завтра у меня день рождения, и родители захотят, чтобы я был дома. Знаешь что, давай условимся на воскресенье. Я приеду утром. Идет?
Поль по-прежнему не оборачивался, уставившись взглядом в днище лодки.
— Посмотрим, — сказал он. Потом, подняв голову, в первый раз взглянул Кену в глаза. — Хорошо, в воскресенье. Если только ты приедешь.
Кен начал подниматься тропинкой к лавке. До прихода поезда оставалось еще минут двадцать, но на перроне уже было много народу. Люди стояли кучками и разговаривали. Дети то и дело подбегали к самому краю платформы, взрослые окликали их или просто оттаскивали назад из страха перед поездом, который, наверно, был еще километрах в десяти от станции. Где-нибудь около Малатобы, подумал Кен.
На дальнем конце перрона, неподалеку от входа в здание вокзала, Кен увидел Джона Онамана, старшего брата Поля. Он разговаривал с Джэнет Морли. Джон был выше Поля и заметно шире в плечах, но во всем остальном братья были очень похожи: те же черные волосы, тот же прямой нос и те же добрые глаза. Джэнет Морли, дочери начальника станции, хорошенькой темноволосой девушке, шел двадцать первый год — она была на два года моложе Джона. Большую часть жизни она провела в Кинниваби и точно так же, как Джон и Поль, посещала школьный вагон. Теперь она училась в городе, в университете, а в Кинниваби приезжала только на лето.
Одежда их представляла странный контраст: Джэнет была в белых шортах и яркой оранжевой блузке, босая. Джон — в грубых рабочих брюках, выцветшей рубашке защитного цвета и в высоких ботинках, зашнурованных до самого колена.
Они разговаривали и смеялись, но когда к ним приблизился Кен, из вокзальной двери вышел мистер Морли. Он был, как всегда, одет с иголочки, и даже зеленый прозрачный козырек, защищавший его глаза от солнца, не нарушал общего впечатления. В руке он держал лист бумаги («Не иначе, расписание поездов», — подумал Кен). На лице его было сердитое выражение.
— Джэнет, — произнес он нарочито спокойным тоном, — будь так любезна, иди домой и помоги маме!
— Хорошо, папа, — ответила девушка, — я только дослушаю историю, которую мне рассказывает Джон. Еще минуточку!
Начальник станции смерил их долгим взглядом.
— Нет, — сказал он в конце концов. — Никаких минуточек. Ступай сейчас же!
Молодые люди удивленно обернулись.
— А ты, — обратился он к Джону ледяным тоном, — убирайся отсюда! И поживей!